Великие российские писатели и поэты. Список

Мы ответили на самые популярные вопросы — проверьте, может быть, ответили и на ваш?

• Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
• Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»
• Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
• Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
• Как предложить событие в «Афишу» портала?
• Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура. РФ»

Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.

Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?

Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.

Электронная почта проекта: [email protected]

Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all. culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

Как предложить событие в «Афишу» портала?

В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».

Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.

Если вопросы остались — напишите нам.

Русский писатель на Западе • Arzamas

Как Гоголь влюбился в Европу, Герцен разочаровался в Европе, а Европа влюбилась в Толстого и Достоевского

Автор Дамиано Ребеккини

Вначале я хотел бы рассказать об одной фантазии. Николай Гоголь в статье «Об архитектуре нынешнего времени» мечтает о том, чтобы прой­тись по ули­це, каждое здание которой было бы выстроено в совершенно осо­бом архитек­турном стиле. Дорога открывалась бы тяжелыми и примитивными воротами, возможно в вавилонском духе, за которыми возвышался бы огром­ный египет­ский дворец и гармоничная греческая постройка. Затем следовало бы визан­тийское здание с плоскими куполами и римская вилла с различными арками, мавританский дворец с богатыми украшениями, высочайший готиче­ский собор и иные строения, непохожие друг на друга.

Мечта Гоголя выдает свойственную ему неприязнь к однообразной петербург­ской архитектуре. Писатель начал работу над статьей почти сразу после того, как приехал в столицу из своего небольшого украинского имения. Гоголь был полон ожиданий, однако Петербург оказался городом хотя и вполне, по его мнению, современным, но ужасно плоским и монотонным. Неоклассические здания представлялись Гоголю совершенно идентичными, низкими, правиль­ными и однотипными.

Столица казалась ему однообразной, безличной и глу­бо­ко враждебной тому, кто в ней жил.

Стремясь преодолеть эту монотонность, Гоголь предлагал строить улицы, в ко­торых сочетались бы разные архитектурные стили. Он советовал европейским архитекторам прежде всего черпать вдохновение в двух образцах — готической архитектуре с ее устремлением ввысь и архитектуре восточной с огромной массой куполов и богатством цветочных орнаментов:

«…Европейцы вообще могут заимствовать с пользою это пирамидальное или конусообразное устрем­ление кверху — резкое отличие индейского стиля».

Гоголь, конечно, тогда еще не выезжал из Российской империи, если не счи­тать совсем краткого путешествия в Любек, однако считал возможным давать советы европейским архитекторам. Когда же летом 1836 года он отправлялся в первый из своих долгих европейских вояжей, то увозил немалый багаж из ожи­­даний, надежд и антипатий.

Путешествия можно рассматривать как длящуюся грезу.

Всякая поездка — это сновидение, во время которого человек проецирует на иную реальность свои желания или же, напротив, боится столкнуться со своими кошмарами. В лек­ции я кратко опишу мечтания великих русских путешественников о Европе: Гоголя, Герцена и Ива­­­на Тургенева. Затем расскажу, как сама Европа обнару­жила в русской литературе XIX века свои собственные устремления или страхи.

Гоголь провел за пределами России с небольшими перерывами почти 12 лет, с 1836 по 1848 год. Дистанция, отделявшая его от отечества, помогала ему писать. В Риме он создал первый том «Мертвых душ», переделал «Портрет», «Тараса Бульбу», «Ревизора» и «Женитьбу», работал над «Шинелью».

Первые впечатления от Германии несколько разочаровали Гоголя. Его ожида­ния от немецких готических храмов, кажется, не были вполне удовлетворены: о знаменитом Кёльнском соборе он не пишет ни слова. Частью привычного маршрута европейских путешественников была поездка по Рейну, которая очаровывала туристов живописными видами. Гоголь же не выказал здесь по­чти никакого энтузиазма. Он сообщал матери в июле 1836 года: «Два дня шел паро­ход наш, и беспрестанные виды наконец надоели мне». Прибыв в Швейца­рию, другой непременный пункт европейского тура в XIX веке, Гоголь не испы­ты­ва­ет большого восторга от созерцания мест, столь живо описанных Жан-Жаком Руссо. «Что тебе сказать о Швейцарии? — писал он своему другу Нико­лаю Про­коповичу. — Всё виды да виды, так что мне уже от них наконец стано­вится тош­но, и если бы мне попалось теперь наше подлое и плоское русское место­положение с бревенчатою избою и сереньким небом, то я бы в состоянии им восхищаться…».

Столица европейского туризма — Париж — хотя и поразила Гоголя роскошью, современными улицами с газовыми фонарями и яркостью театральных впечат­лений, но при этом оттолкнула излишней политизацией общественной жизни. «Здесь всё политика, в каждом переулке и переулочке библиотека с журнала­ми. Остановишься на улице чистить сапоги, тебе суют в руки журнал; в нужни­ке дают журнал.

Об делах Испании больше всякой хлопочет, нежели о своих собственных», — писал он в январе 1837 года. Гоголь заключал: «Здешняя сфера совершенно политическая, а я всегда бежал политики. Не дело поэта втираться в мирской рынок».

В Европе Гоголь мечтал обрести вовсе не бойкую «толкучку», но свой собствен­ный потерянный рай. Он нашел его в Италии. Гоголь писал: «…кто был в Ита­лии, тот скажи „прощай“ другим землям. Кто был на небе, тот не захочет на землю». Гоголь мечтал увидеть в Италии стихийное гармоничное общество, похожее на то, которое он сам изобразил в далекой казачьей Сечи в «Тарасе Бульбе», то есть противоположность миру петербургскому. Он воображал об­щество патриархальное, составленное из людей страстных, энергичных, краси­вых; наконец, людей с сильным чувством общности. Именно в Италии Гоголь обретает настоящую жизнь, отечество его души, а годы, проведенные в Петер­бурге, кажутся ему далеким страшным сном:

«Если бы вы знали, с какою радо­стью я бросил Швейцарию и полетел в мою душеньку, в мою красавицу Ита­лию. Она моя! Никто в мире ее не отнимет у меня! Я родился здесь. — Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр — все это мне снилось. Я про­снулся опять на родине…»

В итальянской мечте Гоголя немало черт, связанных с его детством в пестрой Малороссии. «Что сказать тебе вообще об Италии? — писал он восторженно своему земляку Александру Данилевскому. — Мне кажется, что будто бы я за­ехал к старинным малороссийским помещикам». Как в волшебном сне, в Ита­лии время длится долго, почти останавливается. В Риме он часто повторяет, что время вообще замирает. «Здесь все остановилось на одном месте и далее нейдет». Сама римская архитектура, столь богатая следами многих прошедших веков, с ее разнообразием архитектурных стилей, кажется, осуществляет дав­нюю мечту Гоголя. Италия явлена Гоголю не как историческая и политическая реальность — она становится объектом психологического, эстетического и религиозного переживания. Как Гоголь писал Василию Жуковскому, это его «обетованный рай».

В те же годы ровесник Гоголя Александр Герцен жаждал обрести совершенно другую Европу. Он мечтал о ней на принципиально ином языке: его грезы — это не глубоко личные эстетико-религиозные фантазии, но мечтания полити­ческие и гражданские. Происхождение Герцена, его отношения с отцом, кото­рый служил в его глазах квинтэссенцией противоречий старой русской аристо­кратии, его воспитание и образование, опыт ареста и восьмилетней ссылки сформировали идеальный образ Запада, изрядно отличавшийся от гоголев­ского.

В 1847 году, прежде чем навсегда покинуть Россию, Герцен, как и многие дру­гие молодые идеалисты той поры, был увлечен идеями утопического социа­лизма Сен-Симона. Он мечтал найти в Париже свободную нацию равных лю­дей, где за каждым человеком признавались бы неотъемлемые права, утвер­жденные Великой французской революцией:

«Париж! Как долго имя это горело путеводной звездой народов! Кто не любил, кто не поклонялся ему?.

.»

Его гре­зы отталкивались от опыта жизни в России, непохожего на опыт Гоголя. Россия представлялась ему не столько плоской, однообразной и враждебной, сколько прежде всего глубоко несправедливой. Он видел злоупотребления и насилие повсюду. Везде люди казались ему задавленными и придушенными властями всех уровней, от последнего из чиновников до императора, который не стес­нял­ся пользоваться грязными методами тайной полиции — Третьего отделе­ния.

Когда Герцен прибыл в Европу, то после немногих месяцев ему показалось, что его революционная мечта исполняется на его собственных глазах: он находился в самой гуще европейской революции 1848 года; видел, как рождались римская и парижская республики. Однако спустя всего четыре месяца его европейская мечта разбилась. Столкнувшись с новыми волнениями парижских пролетари­ев, новорожденная французская республика использовала войска и под пред­ло­гом защиты республиканских идеалов расстреляла безоружный народ, чтобы защитить привилегии пришедшего к власти третьего сословия.

Укрывшись за ложными якобинскими и революционными идеями, «буржуазия торжест­вовала», писал Герцен. Разочарование не могло быть бо́льшим. Он замечал:

«Меттерних  Клеменс Меттерних (1773–1859) — австрий­ский государственный деятель, дипломат. Организатор Венского конгресса 1814–1815 го­­­дов, на котором были опреде­лены но­вые границы государств Европы. и все члены Третьего отделения собственной канцеля­рии — дети кротости,

de bons enfants  В пер. с франц. «славные ребята». в сравнении с собранием осер­чалых лавочников».

Перед лицом этих происшествий Герцен жертвует своими европейскими гре­зами. Он отвергает любое насилие, совершенное во имя будущих и высших идеалов, неважно — монархических или республиканских. «Мало ненавидеть корону, надобно перестать уважать и фригийскую шапку…» — писал он после парижских событий. Европейская мечта оказалась уничтоженной, равно как и вскоре — со смертью матери, сына и затем жены — распался и его идеальный семейный мир. Однако Герцен не отступил, не счел себя побежденным и не от­казался от своей социалистической мечты. В сочинении «С того берега» его анализ европейской реальности пессимистичен и лишен иллюзий: прекрасный сон закончился.

Все эти обстоятельства, однако, не помешали Герцену энергично выступить на арене европейской эмиграции и воссоздать новую мечту о России. В Лондо­не, на страницах «Колокола»  «Колокол» — первая русская революционная газета на французском языке, которую в 1857—1867 го­дах издавали в эмиграции Алек­сандр Герцен и Николай Огарёв. До 1865 года выходила в Лондоне, затем — в Женеве., Герцен — неустанный организатор оппозици­он­­ной деятельности и обличитель злоупотреблений и несправедливости рус­ского режима. Удаленность от отечества помогала ему культивировать особую мечту о России — грезу русского социализма, основанного по образу русской сельской общины. Начиная с этого момента община все чаще рассматривалась Герценом как идеальная организация, лежащая в основе оригинального рус­ского социа­лизма. Ее черты больше отсылали к доктрине славянофилов, неже­ли к учению Карла Маркса, — по словам Герцена:

«Деспотизм или социализм — выбора нет. А между тем Европа показала удивительную неспособность к социальному перевороту. Мы думаем, что Россия не так неспособна к нему, и на этом схо­димся с славянами  ­­Герцен имеет в виду славянофилов. . На этом основана наша вера в ее будущность».

Публицистическая деятельность Герцена в Лондоне, впрочем, была сосредо­то­чена не только на конструировании нового идеала для России. Он стремился познакомить европейцев с собственным отечеством. Герцен писал:

«Пора дей­ствительно знакомить Европу с Русью. Европа нас не знает; она знает наше пра­вительство, наш фасад и больше ничего… <…> Пусть она узнает ближе на­род… который так крепко и удивительно разросся, не утратив общинного начала…»

В середине века в России все явственнее слышатся голоса, на разные тона тол­кующие идею о спасительной миссии России в отношении «гниющего Запада»: так думали Герцен и славянофилы, Тютчев и Достоевский. Одновременно в Ев­ропе русофобия делала гигантские шаги вперед. Прежний образ России как деспотичной и опасной страны, очерченный в XVIII веке Руссо и Фридрихом Великим, все более и более утверждался в европейском общественном мнении. Политические события (такие как разгром польского восстания в 1831 году, экспансия в Центральную Азию, подавление волнений в Венгрии в 1848 году) и бившие тревогу памфлеты (подобные сочинениям маркиза де Кюстина) уси­ливали давний страх западных людей перед русским деспотизмом. Герцен от­мечал: «Пусть узнают европейцы своего соседа, они его только боятся, надоб­но им знать, чего они боятся».

Важнейший вклад в открытие европейцами России внесли романы — по сути, гораздо больший, нежели издания и публицистические тексты русской интел­лигенции. Фундаментальную роль в знакомстве с Россией сыграл романист, долго живший в Европе, — Иван Тургенев, причем не только с помощью своих произведений. Поэзия Жуковского и Пушкина могла быть известна лишь не­многим европейским эрудитам, адаптировавшим ее для европейской публики своими порой бледными переложениями. Тургенев же начиная с середины 1840-х годов знакомил широкий круг читателей с прозой Пушкина, Гоголя, Лермонтова, с романами Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Толстого и даже Писемского. Так, он помогал своему другу Луи Виардо переводить на француз­ский язык повести Гоголя, «Капитанскую дочку» Пушкина, не считая, разуме­ется, своих собственных рома­нов. Его талант блестящего рассказчика в париж­ских литературных салонах, где он объявлял о русских литературных новинках, его дружеские связи с фран­цузскими писателями — с Мериме, Доде, Жорж Санд, Мопассаном, Золя и особенно Флобером — сыграли важнейшую роль в приобщении французской публики к русской прозе. В 1880 году, отправив самым влиятельным француз­ским критикам перевод «Войны и мира», Турге­нев радостно сообщал Толстому о восторге Флобера от романа. Первые тома Флобер считал «возвышенными», порой они напоминали ему о великом Шекспире. Одновременно он замечал, что в историографических отступлениях Толстой мудрствует. Здесь сквозь текст «проступал русский человек», а не твор­ческая сила «природы и челове­чества». Флоберовское чувство меры протестовало против длинных «русских» рассуждений Толстого.

Не менее существенными были и отношения Тургенева с ключевыми фигурами культурного мира Англии и Германии. Он был знаком с Диккенсом, подружил­ся с Генри Джеймсом, которого поразила литературная форма романов Толсто­го: он назовет их «огромными, бесконечными и бесформенными чудищами». Кроме того, Тургенев написал предисловие к английскому переводу «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина. За всей этой лихорадочной деятельнос­тью на самом деле также скрывалась греза — о том, чтобы культура избавилась от национальных барьеров. Тургенев мечтал, чтобы Россия и Европа могли объ­единиться в единое культурное пространство, основанное на свободном развитии человеческих способностей благодаря распространению просвещения и литературе. Его либерализм был именно культурным, а не политическим. Итак, Гоголь лелеял прежде всего мечту эстетическую, Герцен — политиче­скую, Тургенев же вынашивал великую культурную мечту.

Тургенев и другие представители русской интеллигенции в Европе готовили почву для первого знакомства с русским романом. И все же лишь в 1880-е годы происходит то, что европейские газеты той поры назовут настоящим «наплы­вом» русской литературы в Европу. Первоначальный импульс был задан серией статей, опубликованных в журнале Revue des deux Mondes Эженом Мельхиором де Вогюэ, секретарем французского посольства в Петербурге. Де Вогюэ говорил по-русски (он был женат на фрейлине императрицы Александре Анненковой) и общался с некоторыми русскими писателями, например с Лесковым и Тол­стым. Заслуга де Вогюэ, собравшего в 1886 году свои статьи в книгу «Русский роман», состоит в том, что он предложил ясную интерпретацию русской лите­ратуры. Он помог дезориентированному французскому читателю разобраться в произведениях сколь эмоционально насыщенных, столь и темных, не вполне правильных с точки зрения европейских эстетических канонов. Мысль де Во­гюэ состояла в том, что отличительной чертой русской литературы служит стремление внушить особое чувство христианской жалости к человечеству. Именно в этом чувстве, согласно де Вогюэ, и нуждалась тогдашняя француз­ская литература, дабы преодолеть черствость экспериментального романа Золя и холодный цинизм последователей Флобера. Эта перспектива не была лишена узости: например, она не вмещала творения позднего Достоевского, как считал де Вогюэ. И тем не менее она впервые позволила французской публике оценить достоинства русской литературы.

В дальнейшем увлечению европейского читателя русским реализмом более ничто не препятствовало. Это увлечение следовало разным ритмам и принима­ло разные формы в зависимости от культурных эпох и настроений европей­ско­го общества в череде войн, националистических и тоталитарных движений. Относительно небольшие по величине произведения Тургенева казались евро­пейским читателям гармоничными, не столь пугающими, как романы Толстого и Достоевского, более близкими и узнаваемыми, в особенности в конце XIX века.

Талант Толстого на рубеже XIX–XX веков ценился прежде всего благодаря его эссеистике. После Первой мировой войны читатели преимущественно восхи­щались его литературным даром. Успех Достоевского хронологически следовал за признанием Тургенева и Толстого, однако его влияние на многих великих европейских писателей первой половины XX столетия оказалось более глубо­ким: речь об Андре Жиде, Прусте и Камю во Франции; о Лоуренсе и Вирджи­нии Вулф, Джозефе Конраде и Генри Джеймсе в Англии; о Габриэле д’Аннун­цио, Моравиа и Пазолини в Италии, не говоря уже о Германии. Пруст в 1920 го­ду написал:

«Если бы меня спросили, какой роман из тех, что мне известны, луч­ший… возможно, я бы отдал первое место „Идиоту“ Достоевского».

Камю в схожих выражениях говорил о том, чем он обязан русскому писателю:

«Сна­чала я восхищался Достоевским за то, что он раскрыл мне в челове­ческой при­роде. „Раскрыл“ — правильное слово. Ибо он учит нас лишь тому, что мы зна­ем, но отказываемся изведать. Однако вскоре, по мере того, как я все больше ощущал драму моего времени, я полюбил в До­сто­ев­ском человека, прожившего и выразившего нашу историческую судьбу».

Влияние Достоевского не может сводиться лишь к писателям. Философы, психологи, драматурги, режиссеры: от Ницше до Фрейда, от Робера Брессона до Вуди Аллена, — вся западная культура XX века получила опыт прочтения русских романов как откровение.

Почему такой успех? Что именно видели западные читатели в русском романе? На заре «наплыва» русской литературы в Европу критик Жюль Ле­метр писал:

«Русские писатели, и в этом их очарование, возвращают нам, если угод­но, существо нашей собственной литературы 40-летней или 50-летней дав­ности, измененной, обновленной, обогащенной благодаря осмысле­нию в рам­ках менталитета, достаточно далекого от нашего. Передумы­вая наши мысли, они нам их раскрывают».

Великие русские авторы оказались важными не сто­ль­ко из-за новизны и необыч­ности собственных идей и слов, обращенных к евро­пейским читате­лям, сколько потому, что они рассказали им о них самих: они подсказали слова и придали облик тайным желаниям и страхам, которые чита­тели неясно и смут­но ощущали, в которых не смели себе признаться и ко­торые русские сюжеты наделили плотью и кровью.

Читая в 1887 году «Бесов», Ницше увидел в Кириллове модель собственной кон­цепции сверхчеловека: западный человек сможет стать богочеловеком лишь тогда, когда убьет в себе Бога, подобно Кириллову. «Для меня нет идеи более великой, чем отрицание Бога», — писал Ницше в своих заметках о рома­не. Несколькими десятилетиями позже Фрейд, листая «Братьев Карамазовых», нашел подтверждение собственным догадкам о природе эдипова комплекса. В романе, как он думал, самым явным образом выражалось тайное желание за­падного человека убить своих отцов. «„Братья Карамазовы“ — это самый гран­диозный роман, который когда-либо был написан», — признавал Фрейд в 1928 го­ду и заключал: «Достоевский так никогда и не освободился от угрызе­ний совести в связи с намерением убить отца». В Европе читатели находили в романах Достоевского отражение своих самых тайных и интимных желаний.

Активное усвоение русских романов в течение всего XX века помогало европей­скому читателю анализировать его собственное бессознательное. Это как дол­гий прием у психоаналитика, во время которого Запад сводил счеты со своими самыми постыдными желаниями и страхами. Гоголь мечтал о Западе, напол­ненном всевозможными архитектурными стилями, дабы отделаться от кошма­ра плоского однообразия России. Так же и русские романы открывали Ницше и Фрейду глубины сознания современного европейского человека.

Русский писатель на rendez-vous: Владимир Набоков

Русский писатель на rendez-vous: Владимир Набоков

Лекция

Пятница, 16 апреля 2021

19:00

Павильон «Рабочий и колхозница»

16 апреля в 19:00 в рамках цикла «Русский писатель на rendez-vous» пройдет лекция о Владимире Набокове.

Набоков никогда не приходил читать лекции один: его постоянно сопровождала жена Вера. Седая, но с точеной фигуркой и алебастровой кожей, она вела его, заметно сдавшего, под локоть до самой кафедры, потом подавала ему стопочку книг. Усаживала его и сама садилась рядом. Владимир Владимирович при студентах называл Веру «мой ассистент». Например, «мой ассистент сейчас напишет на доске цитату». Сам он на доске не писал никогда. Поговаривали, что у него аллергия на мел. Или что он давно ослеп и жена водит его как поводырь. Ходили и вовсе нелепые слухи, что ревнивая Вера боится его отпустить даже на минуту и на случай попытки бегства имеет при себе в дамской сумочке револьвер.

Ирина Стрельникова

Сценарист, публицист, автор экскурсионно-просветительского проекта «Совсем Другой Город».

Пятница, 16 апреля 2021

19:00

Павильон «Рабочий и колхозница»

Количество мест ограничено

50% вместимости зала. Необходимо пройти электронную регистрацию. Пожалуйста, регистрируйтесь, если точно собираетесь прийти на лекцию, и объективно оценивайте свое состояние здоровья, собираясь на массовые мероприятия. В помещении посетители должны находиться в масках. При входе измеряется температура и может быть отказано в посещении мероприятия при повышенных показателях или отсутствии маски. Мы заботимся о безопасности наших гостей.

Быть гражданином не обязан: Вудхаус как самый аполитичный писатель на свете | Статьи

Главред «Иностранной литературы» и блестящий переводчик Александр Ливергант не впервые выступает в биографическом жанре — в серии ЖЗЛ уже выходили его жизнеописания Редьярда Киплинга, Сомерсета Моэма, Оскара Уайльда, Скотта Фицджеральда, Генри Миллера и Грэма Грина. Теперь очередь дошла и до «малых пророков» — первым же стал горячо любимый в нашем отечестве и всё еще не забытый в собственном британский юморист Пэлем Гренвилл Вудхаус, подаривший нам Дживса и Вустера, Дядю Динамита и Псмита. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели — специально для «Известий».

Александр Ливергант

Пэлем Гренвилл Вудхаус. О пользе оптимизма

Москва: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2021. — 349 с.

Слово «оптимизм» в названии книги об одном из самых остроумных англоязычных юмористов немного смущает, традиционно ассоциируясь с прекраснодушной глуповатостью. Взять хотя бы двух наиболее знаменитых персонажей Вудхауса: к оптимизму, пусть и не всегда обоснованному, чаще склонен Берти Вустер, поскольку в голове у него светло и просторно, а его мудрый дворецкий Дживс, отягощенный «серым веществом», оптимизм если и проявляет, то с крайней осторожностью.

В общем, хочется подобрать какое-то другое, не такое плоское и однозначное слово для вудхаусовского умения не впадать в уныние и при любых обстоятельствах излучать ту самую «сладость и свет», которую сделал своим девизом его бойкий герой, известный под кличкой Дядя Динамит.

Первый существенный жизненный «облом», которых в 93-летней биографии Вудхауса выдалось не так уж много, произошел по окончании школы. Отец отправил в Оксфорд только старшего сына, а младшего, юного Плама, надрывавшегося с учебой, почему-то определил клерком в банк. Ливергант не вдается в объяснения такого поступка, финансовый фактор загадочно исключает, зато цитирует красивый афоризм из раннего рассказа Вудхауса «Руфь на чужбине»: «Объяснения — это зеро на рулетке жизни», да еще замечательный стишок, который сочинил по такому случаю благодарный сын: «Вот что отец ему сказал // Без ласки и заботы: // Забудь, сынок, про универ, // Иди, сынок, работай». В этой способности посмеяться над собой, по мнению автора книги, «весь Вудхаус», а также и в чрезмерно глубоком погружении трудоголика в писательский процесс:

Автор цитаты

«»Весь Вудхаус» еще и в том, что обычно он увлечен работой и не видит — не желает видеть, — что происходит вокруг него. Права была Этель, когда однажды сказала про мужа, что тот живет на Луне»

Фото: АСТ

Кроме язвительных реплик единственной спутницы жизни, с которой Вудхаусу повезло не меньше, чем с собственным легким характером, биограф приводит цитаты из переписки с другом (тоже единственным, но настоящим) Уильямом Таунэндом и падчерицей Леонорой. Чтобы получше и порельефнее обрисовать личность героя, да и своей эрудицией козырнуть, Ливергант привлекает на помощь русских беллетристов, иногда создавая неожиданный контекст. Например, описывая, как необычайно приятный в общении, приветливый и любезный джентльмен на самом деле разговаривает «не столько с гостями, сколько с самим собой, со своими героями», Ливергант вытаскивает оригинальный перл из закромов родного языка: «Наш Лесков называл таких, как Плам, «тайнодумами»». А рассказывая о знакомстве героя с будущей женой, биограф вдруг выуживает из анналов своей памяти жалкого тургеневского персонажа:

Автор цитаты

«Вудхаус женщин сторонился, в обществе представительниц прекрасного пола робел, помалкивал и, подобно тургеневскому лишнему человеку Чулкатурину, в присутствии женщин либо хмурился… либо глупейшим образом скалил зубы и от замешательства вертел языком во рту»

Разумеется, Ливерганту знакома проклятая проблема, с которой сталкивается любой, пишущий даже небольшой «творческий портрет»: фамилия портретируемого с неизбежностью всплывает в каждой строчке, создавая назойливое однообразие. Разбавить эти повторы чаще всего помогает пошлейший прием с использованием самого знаменитого произведения того или иного писателя: скажем, Набокова можно иногда называть «автором «Лолиты», а Вудхауса, стало быть, «создателем Дживса и Вустера».

Фото: РИА Новости/Валерий Левитин

Главный редактор «Иностранной литературы» Александр Ливергант

Ливергант, надо отдать ему должное, до таких примитивных штук не опускается. Когда ему надоедает и официальная фамилия, и дружеское обращение Плам, он порой называет его «стариком», словно перенимая интонацию Берти Вустера («Ничего не скажешь, умел старик сказать приятное» — это про комплимент, который отвесил Вудхаус своему французскому переводчику).

А то и вовсе поступает самым остроумным способом, не утруждаясь выдумыванием натужных эвфемизмов и попросту опуская имя подлежащее, так что предложение начинается прямо со сказуемого (в конце концов, уже в названии книги обозначено, что она именно о Вудхаусе, сколько можно повторять). Приноровиться к этой эллиптической манере нетрудно, и вскоре ты уже мгновенно определяешь на глазок, где кончается рассказ о том или ином литературном персонаже, вставленный в череду безличных предложений о самом Вудхаусе.

Хорошим подспорьем тут служат абзацы. Например, один заканчивается так: «Изобретательности и обаяния при этом не теряет», а новый начинается словами: «Продолжает исправно, не реже раза в год, пересекать океан». При этом и ежу понятно, что в первом случае речь идет о герое нескольких романов Вудхауса, журналисте Псмите, а во втором — уже о самом писателе, жившем на две страны и обретшем в Америке вторую родину.

А эта вторая родина особенно помогла ему, когда на первой он стал жертвой повышенной гражданской ответственности и бдительности, сейчас вошедшей в повседневный обиход под названием «канселлинг». Попав в начале Второй мировой в немецкий лагерь для интернированных, а через год будучи выпущен, Вудхаус имел неосторожность рассказать на берлинском радио, что ему в лагере пришлось не так уж туго. Да, когда было особо голодно, приходилось жевать спички, но даже это не повод впадать в отчаяние для человека, органически не способного перестать видеть комическую сторону даже самой страшной ситуации и больше всего ненавидящего драматические эффекты с заламыванием рук.

Фото: commons.wikimedia.org/Screenland

Английский писатель Пэлем Гренвилл Вудхаус

Травля Вудхауса продолжалась довольно долго, и объяснений ему пришлось давать много, но оснований для судебного обвинения в сотрудничестве с фашистами так и не нашлось. Более того, офицер МИ-6 Малькольм Маггеридж, не особо зачитывавшийся Вудхаусом («легкомысленные комедии из жизни английской знати представлялись ему сущей ерундой»), а пришедший допросить предполагаемого предателя и коллаборациониста, был им моментально очарован. Впоследствии он стал другом семьи на долгие годы и сумел в своих воспоминаниях сформулировать суть вудхаусовской аполитичности, которая не сводилась ни к идейной близорукости, ни к трусливому эскапизму:

Автор цитаты

«Идеологических противников для него не существует, на ненависть он попросту не способен. При таком темпераменте он не может быть образцовым гражданином в середине XX века… <…> Он не витает в облаках и не припадает к земле — он ни то, ни другое; он — посередине, на ничейной территории»

Писатель на фронте

17.05.2012

9 мая, в день празднования 67 годовщины со дня Победы в Великой Отечественной войне, сотрудники Центральной городской библиотеки имени Андрея Платонова представили воронежцам и гостям города литературно — музыкальную композицию «Свет человека на земле», посвященную военным годам в судьбе и творчестве Андрея Платонова. 

Писателю исполнился 41 год, когда он в 1942 году ушел на фронт военным корреспондентом «Красной звезды». Там Платонов постоянно писал, собирал материал для своих работ, печатался. Главным героем его произведений всегда был простой солдат. Мужество и героизм простого народа не переставали восхищать и вдохновлять писателя. За годы войны Андрей Платонов издал 4 книги военных рассказов.  

Сложным было возвращение к мирной жизни, когда у Платонова произошла переоценка в сознании по адаптации солдата к мирной жизни. Рассказ «Возвращение», просто и оголено – правдиво повествует об этом. К сожалению, общество в то время не готово было принять такой ракурс освещения солдата – героя. Платонов был обвинен в клеветничестве и лишен возможности печататься. Во время войны у писателя произошла личная драма: в 1943 году от неизлечимой болезни умер его единственный сын, 20-летний Платон, которого отец безумно любил…

Во время выступления на открытой площадке у памятника Андрею Платонову пошёл мелкий дождик. Прохожие не пугались его, а наоборот, останавливаясь, слушали. Кто-то заинтересовался произведениями автора и их судьбой, кто-то – загадочным характером Платонова, кто-то – картинами сурового военного лихолетья.

Особенно зрителям понравились прообразы писем Андрея Платонова, которые он отправлял своей жене Марии Александровне с фронта, сложенные, как это и было принято в годы ВОВ, треугольниками. В одном из таких писем писатель воссоздает батальную сцену: «Представь себе — в земле укрыты тысячи людей, тысячи пар глаз глядят вперед, тысячи сердец бьются, вслушиваясь в канонаду огня, и поток чувства проходит в твоей груди, и ты сам не замечаешь, что вдруг слезы страшного восторга и ярости текут по твоим щекам. Я привык к машинам, а в современной войне сплошь машины, и от этого я на войне чувствую себя как в огромной мастерской среди любимых машин…». 

Во время выступления читались стихи о войне, о Платонове, о военном детстве. Музыкальная подборка гармонично дополняла и эмоционально усиливала ход мероприятия. Около сцены прохожие с интересом рассматривали переносную выставку «По Платоновским местам Воронежа» и задавали по ней много вопросов. Для большинства было открытием, что Андрей Платонов учился в Железнодорожном колледже, и что по специальности он был вовсе не журналист или писатель, а инженер. 

Андрей Платонов никогда не был сторонником войны. Единственным концом жизни он признавал бессмертие. .. Первая потребность души, считал Платонов, – память и справедливость. Этой глубокой потребности человеческого сердца и служат произведения Андрея Платонова, обратившегося к нам – после всех народных жертв и страданий — с мужественным призывом «суметь жить… той высшей жизнью, которую нам безмолвно завещали мёртвые. И тогда, ради их вечной памяти, надо исполнить все их надежды на земле, чтобы их воля осуществилась и сердце их, перестав дышать, не было обмануто».

Детские писатели на Неделе детской книги онлайн

Детские писатели уже очень скучают по своим читателям, поэтому они записали видеообращения, чтобы поддержать и приободрить своих маленьких друзей и их родителей.

Специально к Неделе детской книги-2020 детский писатель Андрей Усачев и композитор Александр Пинегин написали одноименную песню. 

 

Песня «Неделя детской книги»

 

Свои видео также записали Марина Бородицкая – поэт, переводчик поэзии, автор книг для детей, лауреат премии им. Корнея Чуковского, им. С. Маршака, «Алые паруса», обладатель почетного диплома Международной премии имени Х. К. Андерсена за переводы английской поэзии; Марина Москвина – писатель, автор книг для детей, повестей-странствий в Арктику, Японию, Индию и Непал; Анастасия Орлова – поэт, переводчик, лауреат премии президента Российской Федерации в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества 2016 года.

 

Марина Бородицкая. Обращение к читателям на Неделе детской книги 2020

 

Марина Бородицкая подчеркнула, что в этом году Неделя детской книги проходит совсем не так, как мы привыкли: «Все сидят дома и читают книги». Но, по мнению писательницы, это не повод грустить, ведь встречи юных читателей с авторами еще обязательно будут. Она решила приободрить слушателей своим современным стихотворением «У меня пятерка!». Интересы и реалии повседневной жизни детей и подростков мастерски вплетаются в стихотворение, которое разнообразит любой круг чтения и повеселит даже самого скептически настроенного школьника: 

У меня пятёрка! По рисованию!
Выйду в скайп, обрадую дедушку Ваню,
фото выложу маме
в инстаграме…

 

Марина Москвина оценила новые технические возможности, которые позволяют писателям прийти к своим читателям прямо домой: «Мы можем встретиться с вами несмотря на то, что я вас не вижу перед собой. Хотя, своим мысленным взором я вижу огромный зал шумящих детей!». Писательница уверена, что книги – это самое главное счастье: «Я умею читать с трех лет. Во время праздников или каникул я всегда набирала целую кучу книг и читала, читала, читала…»

 

Марина Москвина. Обращение к читателям на Неделе детской книги 2020

 

Также Марина Москвина рассказала о своих творческих задумках: в планах уже есть новая книга о ее английском сеттере Лаки. Первая книга о Лаки «Моя собака любит джаз» издавалась уже восемь раз. Писательница также рассказала о поездке в Индию за почетным дипломом Международной премии имени Х. К. Андерсена. Об этом путешествии к заснеженным вершинам Гималаев она написала повесть «Дорога на Аннапурну». Марина Москвина очень любит путешествовать, и все свои приключения она описывает в повестях-странствиях по Индии, Непалу, Японии. «Сакура расцвела сейчас по всей Японии. Именно сейчас – во время Недели детской книги!» – отметила писательница и призвала всех больше читать в дни главного книжного праздника весны. 

  

Анастасия Орлова поздравила юных читателей с Днем поэзии. Книги Орловой можно читать даже новорожденным малышам – у Анастасии найдутся стихотворения на все случаи жизни. И самое прекрасное, что они нисколько не нравоучительные, а действительно смешные, трогательные, написаны с позиции ребенка и очень легко запоминаются.

 

Анастасия Орлова. Обращение к читателям на Неделе детской книги 2020

 

В видеообращении к читателям Анастасия Орлова прочла свои весенние стихотворения о генеральной уборке, кошке Мурке, облаках в городе, дедушкином пальто и лесных деревьях:  

Выйти в лес,
Прикинуться деревом.
Встать просто –
Просто стоять,
Может быть лет сто,
Может быть минут пять…

 

 Плакат Недели детской книги. Автор плаката – художник Любовь Пудеева. 

 

 

Русские писатели на государственной службе

Описание

Бишокова, Мария Валерьевна     Русские писатели на государственной службе : информационно-методический вебинар для центров удаленного доступа к ресурсам Президентской библиотеки / [докладчик: Бишокова Мария Валерьевна, специалист Отдела обслуживания пользователей Президентской библиотеки ; куратор проекта: Быстрова Мария Николаевна, заместитель начальника Отдела обслуживания пользователей] ; Президентская библиотека, [Отдел обслуживания пользователей]. — Электронные данные (1 видеофайл). -Санкт-Петербург : Президентская библиотека, 2017. — Систем. требования: ПК 1 ГГц или выше ; ОЗУ 512 МБ или выше ; ОС Windows ; Windows Media Player ; видеоадаптер ; звуковая карта. Режим доступа: интернет-портал Президентской библиотеки. Заглавие с экрана. Продолжительность: 24 мин 28 с. Цв., зв. Мультимедийное электронное издание. Копирование пользователями не разрешается. 23 мая 2017 года отдел обслуживания пользователей Президентской библиотеки провел тематический вебинар «Русские писатели на государственной службе», раскрывающий жизнь и деятельность Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, А. С. Грибоедова и М. Е. Салтыкова-Щедрина как государственных чиновников. Обзор материалов о службе русских писателей в фонде Президентской библиотеки, подготовленный М. В. Бишоковой, включает архивные дела, биографические и литературоведческие исследования, а также издания дневниковых записей и писем. Представлены рекомендации по поиску материалов в электронном читальном зале Президентской библиотеки . I. Быстрова, Мария Николаевна. II. Президентская библиотека (Санкт-Петербург). Информационно-методический вебинар «Русские писатели на государственной службе». III. Президентская библиотека (Санкт-Петербург). Отдел обслуживания пользователей.1. Президентская библиотека им. Б. Н. Ельцина (Санкт-Петербург, город) — Фонды — Мультимедийные издания. 2. Народ (коллекция). 3. Россия в лицах (коллекция). 4. Президентская библиотека: вчера, сегодня, завтра (коллекция). 5. Писатели русские — Мультимедийные издания. 6. Государственная служба — Россия — Мультимедийные издания. 7. Видеолекции. ББК 83.3(2=411.2)я04 ББК 63.3(2)я04 ББК 78.347.8я04 ББК 78.34(2)я04 Источник электронной копии: ПБ Место хранения оригинала: ПБ

Ресурсы — Писатель на стороне

Вот некоторые ресурсы, которые помогут вам писать, публиковать и продавать свои книги.

Я часто обновляю эту страницу, добавляя новые инструменты и справочные материалы, поэтому не забывайте проверять ее почаще. ( Обратите внимание, что некоторые из этих ссылок являются партнерскими ссылками — см. Полное раскрытие ниже ).

Книжный маркетинг

Выпуск книги

Электронная почта и веб-хостинг

• AWeber — Я использую AWeber для создания списков адресов электронной почты из моих книг.У них отличное обслуживание клиентов, отличная доступность электронной почты и потрясающая статистика. Вы можете попробовать их бесплатно в течение 30 дней.

• LeadPages — Я использую LeadPages для создания красивых целевых страниц для запуска электронных книг, проверки рынка и страниц сжатия электронной почты. Это очень простой онлайн-сервис, который поставляется с предварительно загруженным набором шаблонов, которые можно использовать для создания страниц.

• Bluehost — это хост, который я использую для большинства своих блогов, и их обслуживание клиентов потрясающее.Они дают вам НЕОГРАНИЧЕННОЕ место для вашего блога и БЕСПЛАТНЫЙ домен при регистрации. Что наиболее важно, в Bluehost есть служба установки WordPress в один клик, что означает, что вам не нужно беспокоиться о том, чтобы самостоятельно настраивать какой-либо из первоначальных настроек блога.

Мои книги

Я издаю «короткие книжки для занятых менеджеров» и «краткие путеводители для занятых родителей».

Вы можете найти список всех моих книг, нажав здесь.

Мои курсы

Я опубликовал несколько курсов по Udemy, которые помогают авторам в написании книги и выборе названия.

• Напишите и опубликуйте свою первую документальную книгу на стороне — это короткий курс (1,5 часа) для начинающих, который охватывает сокращенную версию некоторых тем, о которых я говорю в подкасте, и мою книгу о написании на стороне . Это лучшее место для начала, если вы планируете написать и опубликовать книгу
• Как выбрать название книги-бестселлера перед написанием книги — это курс, который поможет вам узнать, как выбрать название научно-популярной книги, которое читатели захотят купить.В нем объясняется, каких ловушек следует избегать, чтобы не написать книгу, которая никогда не продается.

Раскрытие информации : Обратите внимание, что некоторые из приведенных выше ссылок являются партнерскими. Это означает, что если вы нажмете на них и в конечном итоге купите продукты, я получу комиссию. Вы заплатите одинаковую сумму за эти продукты, независимо от того, покупаете ли вы их по моим ссылкам или нет, поэтому вы не будете платить больше. I Если вы не хотите переходить по моим ссылкам, просто скопируйте / вставьте название продукта и введите его в Google.Если вы перейдете по моим ссылкам и в конечном итоге купите что-нибудь по ссылкам, дайте мне знать, и я могу лично поблагодарить вас 🙂

Shepherd University | Ахвир

• Дом
• Постоянный писатель о наследии Аппалачей

Премия «Наследие Аппалачей» и проект «Писатель-резиденция Аппалачского наследия» были разработаны Университетом Шеперд, Фондом Университета Шеперд и Советом по гуманитарным наукам Западной Вирджинии в 1998 году, чтобы отметить и почтить работу выдающегося современного писателя из Аппалачей.Литературная резиденция была спроектирована так, чтобы работать вместе с Фестивалем Аппалачского наследия, ежегодным праздником Аппалачских художественных и культурных традиций, спонсируемым серией исполнительских видов искусства в Шеперде (PASS).

Для поощрения начинающих писателей Западной Вирджинии и содействия развитию сетей, которые способствуют литературным достижениям, Университет Шеперд и Центр Западной Вирджинии разработали осенью 2001 года Конкурс художественной литературы Западной Вирджинии. Представленные художественные произведения со всего штата Западная Вирджиния оцениваются группой учителей и писателей, а окончательный отбор произведений-победителей делает местный писатель «Наследие Аппалачей».Победитель конкурса художественной литературы получит денежный приз в размере 500 долларов США.

Антология писателей Аппалачей, поддерживаемая Фондом Шепердского университета и Книжным центром Западной Вирджинии, — это издание, поощряющее давние традиции рассказывания историй, любовь к языку и творческое самовыражение, широко связанные с регионом страны. известный как Аппалачи. Хотя основная задача антологии состоит в том, чтобы предоставить место для публикации новых писателей, она также предоставляет коллекцию литературы и научных исследований, которые способствуют пониманию и признательности в отношении региона.Поэзия, художественная литература, мемуары, наследие писателей, а также новые голоса появляются в каждом ежегодном томе антологии.

Программа изучения Аппалачей в Университете Шеперд объединяет все эти программы и создает мост к сообществу, чтобы узнавать, исследовать и прославлять регион, известный как Аппалачи.

Проект постоянного писателя «Наследие Аппалачей» стал возможен при финансовой поддержке Совета по гуманитарным наукам Западной Вирджинии, в партнерстве с Фондом Университета Шеперд, Центром книги Западной Вирджинии, Обществом чести Пхи Каппа Пхи, Публичная библиотека Шепердстауна, Общество Скарборо, Отдел культуры и истории Западной Вирджинии, Комиссия по искусству Западной Вирджинии и Национальный фонд гуманитарных наук.

Программа «Писатель-резидент» | Сотрудники Бостонской публичной библиотеки

Мы рады тепло приветствовать Autumn Allen , нашего семнадцатого помощника постоянного писателя Бостонской публичной библиотеки.

Предлагаемая ею работа All You Have to Do, — это исторический роман, действие которого происходит в апреле 1968 года и осенью 1995 года. Он рассказывает историю двух поколений чернокожей семьи среднего класса в чередующихся повествовательных нитях. История рассказывает о студенте колледжа, который ищет свое место в движении Black Power, присоединившись к захвату студентов в кампусе, и о старшекласснике, который пытается изменить культуру своей подготовительной школы на фоне споров по поводу Марша миллиона человек.

«Я работал над версиями этой истории в течение двух лет, пытаясь понять суть того, что рассказывают нам эти персонажи и их путешествия», — сказал Аллен о своем выборе. «Я взволнован и обеспокоен возможностью, которую предоставляет эта резиденция, чтобы сосредоточиться на интенсивной работе, необходимой для разработки моего окончательного проекта. Я благодарен сотрудникам за то, что они инвестировали в меня и мою историю. Это уникальная американская история, которую я надеюсь добавить к продолжающимся разговорам и наследию, из которого он вырос.«

Среди множества очень талантливых кандидатов Осен была выбрана в процессе слепого судейства судейской коллегией, в которую вошли авторы, редакторы, литературный агент, библиотекарь и профессор детской литературы, на основании ее выдающегося представления.

Осень получила степень бакалавра искусств. Имеет степень магистра литературы в Йельском университете, степень магистра образования в Гарвардском университете и степень магистра в области детской литературы и письма для детей в Университете Симмонса. Она проработала пятнадцать лет педагогом, прежде чем вернуться к своей первой любви — писательству, когда она увидела потребность в большем количестве книг, подтверждающих личность ее детей и сообществ, которым она служит.

Она живет в Норвуде, штат Массачусетс, и продолжает преподавать в общественных местах, работая в мире детской литературы и сочиняя книги.

8 октября 2020 года мы провели виртуальный прием, чтобы официально поприветствовать г-жу Аллен в Бостонской публичной библиотеке. На мероприятии были прочитаны как г-жа Аллен, так и наш уходящий автор, Шонна Томас. Если вы пропустили прием, вы все равно можете увидеть его в Интернете:

Колледж Агнес Скотт — Кирк Writer-in-Residence

КИРК ПРОГРАММА ПИСАТЕЛЯ В РЕЗИДЕНЦИИ

Программа «Кирк по месту жительства» Агнес Скотт — визитная карточка нашей отличительной программы творческого письма.Каждую осень

мы принимаем выдающегося писателя в кампусе, чтобы провести курс для студентов Агнес Скотт и провести публичное чтение

их работы. Эта уникальная возможность дает ученикам Агнес Скотт возможность учиться и писать с помощью некоторых из

.

самых известных и интересных писателя работают сегодня. Курсы преподают постоянные писатели, посетите другие сеансы

классы, и дать публичное чтение с раздачей книг.
Факультет английского языка в колледже Агнес Скотт рад приветствовать Кристин Шутт в роли выдающегося Кирка

постоянных писателя осенью 2020 года.

Отмеченная наградами писательница и писательница Кристин Шутт является автором трех сборников рассказов и

несколько романов. Ее последний сборник — «Чистый Голливуд и другие истории» (2018). Стипендия Гуггенхайма

Обладатель гранта New York Foundation of the Arts Grant, она также была финалистом Национального конкурса

.

Книжная премия и Пулитцеровская премия. Она также дважды выиграла приз «Рассказ О. Генри». В ее рассказах

Номер

появился в таких изданиях, как Granta, Harper’s, Oxford American и Fence, а также в многочисленных антологиях.Она

живет в Нью-Йорке и в штате Мэн. Публичная лекция Шутта состоится практически 11 ноября 2020 года.

Программа Кирка «Писатель-резидент» стала возможной благодаря Фонду Джеймса Т. и Эллы Рэзер Кирк, который был основан
выпускницей, художником, писателем и попечителем. Мэри Уоллес Кирк в честь своих родителей. Фонд Кирка
поддерживает и обогащает академические программы по истории, музыке, литературе, искусству и философии.

Предыдущие резиденты Кирка:
Октябрь 2014: Пэм Хьюстон преподавала «Превращение физического мира в историю.
Октябрь 2015 г .: Моник Чыонг учила «Писать изобилие, писать голод».
Октябрь 2016 г .: Ричард Бланко учил «Попробовать жизнь дважды: написать свою универсальную историю».
Осенний семестр 2017: Мелисса Фэй Грин, «Краткая литературная журналистика».
Осенний семестр 2018: Мелисса Фэй Грин, «Краткая литературная журналистика».
Весенний семестр 2019: Мелисса Фэй Грин, «Расширенная литературная журналистика».
Октябрь 2019 г .: Уильям Бойл преподавал «Чтение и письмо нуар».
Ноябрь 2019 г .: Аракелис Гирмей учил «Поэзии.”

Автор эссе для найма в Службе профессионального написания эссе

Наша команда квалифицированных авторов эссе

готова для вас!

Мы считаем, что студенты имеют право получать больше свободного времени и веселиться. Наша идея состоит в том, чтобы уменьшить ваш стресс, написав индивидуальные эссе с нуля и / или вычитав и отредактировав ваши черновики. Сервис существует уже более 10 лет, поэтому мы знаем, как все работает и как быстро выполнить работу.

В отличие от большинства других услуг по написанию эссе, наша служба поддержки очень отзывчива и предлагает гарантию возврата денег и программу лояльности.Наши авторы могут предоставить вам успешную главу диссертации, курсовые работы, диссертацию / предложение диссертации и многие другие рукописи. Выберите нас своим партнером, и мы быстро подготовим для вас профессиональное эссе!

Мы разработали идеальный подход к выбору лучшего автора эссе для каждой работы, имея не менее 5 лет опыта в этой области и степень доктора философии. или степень магистра. Наша репутация очень важна для нас, поэтому мы стараемся, чтобы соискатель был квалифицированным писателем, который достоин работать с нами.Чтобы присоединиться к нашей команде, каждый соискатель должен пройти серию тестов и собеседований и написать образец профессионального эссе.

Своевременная помощь

каждому покупателю!

Не нужно беспокоиться о сроках! В отличие от некоторых других писательских сайтов, доставка которых занимает несколько дней, наша команда может доставить ваш заказ за 3-6 часов, если у вас мало времени. За это время невозможно выполнить 20-страничную курсовую работу или 50-страничную диссертацию, но мы можем срочно обрабатывать эссе, такие как вступительные сочинения о решении проблем, и другие короткие задания, включая курсовые работы или вопросы с несколькими вариантами ответов!

У нас один из самых быстрых онлайн-процессов для написания эссе.Он состоит из трех простых этапов: заполнение формы заказа, оплата назначенного писателя и получение контента премиум-качества. Получив эссе от личного автора, просмотрите его, чтобы убедиться, что все в порядке. Если вам это нужно, вы можете запросить БЕСПЛАТНУЮ версию, чтобы отполировать его. Когда вы делаете первый заказ у автора сочинения из нашей команды, легко выполнить три описанных выше шага, чтобы получить идеально написанную главу диссертации, исследование статьи или любую другую рукопись.В процессе написания вы можете отправлять дополнительные комментарии и требования, которые помогут автору написать лучшее эссе.

В отличие от большинства аналогичных компаний, мы предлагаем множество бесплатных услуг. Наши щедрые писатели готовы бесплатно предоставить студентам, попавшим в затруднительное положение, некоторые дополнительные функции, которые помогут сэкономить больше денег. Еще один вариант, который отличает нас от остальных писательских агентств, — это то, что мы предлагаем полный возврат средств. Довольны ли вы качеством своего заказа? Если нет, попросите назначенного автора исправить ваше эссе на основе ваших комментариев, и вам не придется за это ничего платить.Обычно одной редакции достаточно, чтобы довести работу до совершенства. Однако, если автор по какой-либо причине не завершит исправление вовремя, мы гарантируем полный возврат средств до последнего цента любому клиенту, который хочет вернуть свои деньги. Наша компания — клиентоориентированный поставщик услуг, и каждый клиент — наш главный приоритет!

Благодаря нашей политике конфиденциальности мы гарантируем, что наша команда не передаст ваши личные данные третьим лицам. Воспользуйтесь нашими услугами по написанию статей, чтобы составить хороший отчет и исследовательскую работу, и никто не узнает, что вы работали в профессиональной компании по написанию эссе.Конфиденциальность — очень важная часть нашего процесса написания статей.

Вы также можете быть уверены, что мы редко сталкиваемся с какими-либо спорами. Более 95% наших клиентов возвращаются, чтобы поблагодарить вас и порекомендовать нас своим друзьям, и мы ценим ваши отзывы: они помогают нам стать лучше. Если клиенты не удовлетворены заполненными документами, они возвращают свои деньги.

Если вам нужны высококачественные услуги по написанию бумаги, подумайте о найме наших экспертов. Не зря нас считают лидерами в этой области — мы предлагаем качество, доступность, скидки, быструю доставку, надежную поддержку и доверие студентов по всему миру!

Услуга написания эссе по доступным ценам

Наши цены не сильно укусят ваш бюджет! Мы достигли идеального соотношения цены и качества благодаря нашим талантливым соучредителям, которые являются финансовыми экспертами.Мы понимаем, что у студентов обычно не бывает лишних денег. Не волнуйтесь — каждый может позволить себе купить у нас сочинения, ведь наша компания предлагает щедрые скидки для каждого клиента. Благодаря скидкам для новичков, бонусам для постоянных клиентов и специальным предложениям, которые присылаются регулярно, многие студенты предпочитают наши письменные услуги другим.

Заказывая больше, вы получаете более высокие скидки! Хорошая работа стоит денег, поэтому мы не можем гарантировать самые низкие цены на рынке, но соотношение цены и качества вас удивит! Конечно, безупречное эссе может быть написано только хорошо зарекомендовавшей себя академической писательской компанией.Итак, если вы не уверены в нашем качестве, прочтите наши отзывы. Многие клиенты просили нас написать их эссе и получили безупречные документы. Вы также можете найти в Интернете обзоры экспертов, которые тестировали наши услуги по написанию эссе. Студенты могут сэкономить больше денег, заказывая сочинения на самых дешевых веб-сайтах, но большинство этих платформ для написания сочинений являются мошенниками, стремящимися украсть ваши деньги. Их авторы не являются носителями языка, и полный возврат средств невозможен.

Писатель в резиденции — Библиотечный район Хай-Плейнс

2021 Писатель в резиденции Др.Мелани Пеффер

Доктор Мелани Пеффер — писатель, оратор, исследователь и педагог, родом из Питтсбурга, штат Пенсильвания. Последние пять лет она жила в Грили.

Д-р Пеффер является сотрудником Университета Колорадо в Боулдере в качестве исследователя в Институте когнитивных наук и преподает вводную биологию в рамках учебной программы для специалистов в области здравоохранения. За последние десять лет она преподавала биологию разным аудиториям и исследовала, как люди изучают и понимают науку, особенно биологию.Она также часто пишет на различные темы, от материнства в STEM до научного общения.

Доктор Пеффер — автор бестселлера Биология повсюду: как наука о жизни имеет значение в повседневной жизни . Biology Everywhere — это путешествие в науку о жизни, о которой мы рассказываем в повседневном опыте. Она была приглашена выступить с докладом на тему Biology Everywhere на TEDxCU в апреле 2021 года и вместе с TED-ED провели урок на основе Biology Everywhere .

Она планирует провести резидентуру, работая над детским сериалом. В детской книге мы прослеживаем путь маленького ребенка, изучающего биологию в своем ближайшем окружении в округе Уэлд. Детская книга предназначена для детей младших классов начальной школы, когда дети начинают читать, чтобы учиться (а не учатся читать). Это также возраст, когда группы, недостаточно представленные в науке, например девушки, начинают меньше чувствовать себя учеными и теряют интерес к наукам.

Поскольку серия книг представляет ребенка, исследующего свое непосредственное окружение, которое разделяют дети, живущие в округе Уэлд, дети будут идентифицировать себя с главным героем и смогут легко применить полученные знания в своей жизни. Это повышает привлекательность контента, способствует постоянному интересу к чтению, позитивному отношению к науке и чувству принадлежности к нашему сообществу.

Когда не пишет, доктор Пеффер любит играть на своей флейте и пикколо и наслаждаться всем, что Колорадо может предложить на свежем воздухе вместе с мужем и сыном.

Последние публикации

«(Молекулярная) биология повсюду»

Фонд библиотечного округа Хай-Плейнс гордится тем, что поддерживает программу Writer in Residence, которая является частью видения округа — служить инкубатором искусства и способствовать нашей миссии по созданию сообщества любителей библиотек.

Целью программы «Писатель в резиденции» Фонда HPLD является поддержка творческого процесса одного (1) писателя в течение девяти месяцев, чтобы они могли завершить рукопись с намерением опубликовать.

Церковь и писатель-фантаст: с 30 марта 1957 г.

Когда «Церковь и писатель-фантаст» появился в America 30 марта 1957 г., уроженке Джорджии Фланнери О’Коннор только что исполнилось 32 года. ее роман «Мудрая кровь» (1952) и ее рассказы, некоторые из которых были опубликованы в Harper’s Bazaar, The Kenyon Review, The Sewanee Review и Shenandoah (в конечном итоге опубликованы в A Good Man Is Hard to Find and Other Stories [1955]) получила признание на национальном уровне, хотя не все критики могли определить ее гений с какой-либо точностью.Грэнвилл Хикс, например, писал в «Новом лидере хорошего человека трудно найти», что «мисс О’Коннор считает человеческую жизнь подлой и жестокой и делает это суждение с ортодоксальной христианской точки зрения. Но это не так. должны поверить в первородный грех, чтобы на него повлияли истории ».

Неудивительно, что после того, как один из ее друзей-священников, Джеймс МакКаун, SJ, порекомендовал ее Гарольду С. Гардинеру, SJ, литературному редактору журнала America , О’Коннор представила эссе, разъясняющее ее взгляды на отношения якобы католического писателя-беллетриста к догматам католической церкви.Ее напряженная проза, чувствительная как к тайне Божьего присутствия в мире, так и к обязательствам писателя перед его или ее задачей, утверждает, что вера писателя не без нужды ограничивает писателя, но придает «дополнительное измерение» творческой работе. , о чем следует судить «по правдивости и целостности представленных природных событий». В своем эссе О’Коннор тщательно измерила свои аргументы и свою прозу, и понятно, что она была расстроена тем, что отец Гардинер изменил один из ее абзацев, который мы вставили в текст ниже в скобках.Мы публикуем этот первоначальный абзац с запоздалыми извинениями.

Патрик Х. Самвей

На вопрос о том, какое влияние католическая догма оказывает на писателя-беллетриста, католика, не всегда можно ответить, указав на присутствие среди нас Грэма Грина. Нужно думать не только о дарах, которые закончились в колее или близки к ней, но и о дарах, которые заблудились и так и не получили развития. Некоторое время назад редакторы ежеквартального журнала Four Quarters, издаваемого факультетом колледжа Ла Саль в Филадельфии, напечатали симпозиум на тему смерти католических писателей среди выпускников католических колледжей.В ответ появились письма писателей и критиков, католиков и некатоликов.

Эта переписка варьировалась от заявления Филипа Вайли о том, что «католику, если он набожен, т. Е. Продан авторитетом своей церкви, тоже промывают мозги, осознает он это или нет» (и, следовательно, не имеет свобода, необходимая для того, чтобы быть первоклассным писателем) к часто повторяемому объяснению, что католик в этой стране страдает узкой эстетикой и культурной изолированностью.У некоторых положение среди католиков было не хуже, чем среди других групп, ведь всегда было трудно найти творческие умы; некоторые считали время ответственным.

Преподаватели колледжа должны рассматривать это как образовательную проблему; писатель-католик сочтет это личным. Является ли он выпускником католического колледжа или нет, если он принимает Церковь такой, какой она считает себя, писатель должен решить, что она требует от него и ограничивает ли она его свободу. Поскольку материал и метод художественной литературы таковы, проблема может показаться писателю более серьезным, чем любому другому.

Для писателя-беллетриста все имеет свою точку проверки — глаз, орган, который в конечном итоге включает в себя всю личность и столько мира, сколько можно в нее вложить. Msgr. Романо Гуардини писал, что корни глаза находятся в сердце. В любом случае, для католика эти корни уходят далеко в те глубины тайны, на которые делится современный мир: одна его часть пытается устранить тайну, а другая часть пытается заново открыть ее в дисциплинах, менее требовательных к личным потребностям, чем религия.

Мистер Уайли утверждает, что католический писатель, поскольку он верит в определенные тайны, не может по природе вещей видеть прямо; и это утверждение, по сути, не очень отличается от утверждения католиков, которые заявляют, что все, что католический писатель может видеть, есть определенные вещи, которые он не должен видеть, прямо или иначе. Это католики, ставшие жертвами местнической эстетики и культурной замкнутости, и интересно обнаружить, что они разделяют, хотя бы на долю секунды, интеллектуальное ложе мистера.Вайли.

Обычно, и не в последнюю очередь католики, полагают, что католик, который пишет художественную литературу, стремится использовать ее, чтобы доказать истинность своей веры или, по крайней мере, доказать существование сверхъестественного. Может быть. Никто не может быть уверен в его мотивах, кроме тех случаев, когда они предполагаются в его законченной работе, но когда законченная работа предполагает, что соответствующие действия были мошеннически манипулированы, упущены из виду или задушены, какие бы цели писатель ни начинал, уже потерпели поражение.Писатель-фантаст обнаружит, если он вообще что-нибудь обнаружит, так это то, что он сам не может двигать или формировать реальность в интересах абстрактной истины. Писатель учится — возможно, быстрее, чем читатель, — быть смиренным перед лицом того, что есть. Что это все, к чему он имеет? бетон — его среда; и в конце концов он поймет, что художественная литература может выйти за пределы своих ограничений, только оставаясь в них.

Тайна жизни

Генри Джеймс сказал, что нравственность художественного произведения зависит от количества «чувственной жизни», которая в нем заключена.Католический писатель, поскольку он имеет разум Церкви, будет ощущать жизнь с точки зрения центральной христианской тайны; что, несмотря на весь ужас, Бог нашел, что за нее стоит умереть.

Для современного ума, представленного мистером Уайли, это искаженное видение, которое «мало или не имеет никакого отношения к истине, как она известна сегодня». Католик, который не пишет для ограниченного круга собратьев-католиков, по всей вероятности, будет считать, что, поскольку это его видение, он пишет для враждебной аудитории, и он будет более чем когда-либо обеспокоен тем, чтобы его работа встала на ноги. и быть целостным, самодостаточным и неприступным по своему усмотрению.Когда мне говорили, что, поскольку я католик, я не могу быть художником, мне приходилось с сожалением отвечать, что, поскольку я католик, я не могу позволить себе быть меньше художника.

Ограничения, которые любой писатель налагает на свою работу, вырастут из потребностей, которые заложены в самом материале, и они, как правило, будут более строгими, чем те, которые может наложить религия. Отчасти сложность проблемы для католического писателя-беллетриста будет заключаться в наличии благодати в том виде, в каком она проявляется в природе, и для него важно, чтобы его вера не отделялась от его драматического чувства и от его видения того, что есть.Однако в наши дни никто не беспокоится о том, чтобы это стало отстраненным, чем те католики, которые требуют, чтобы писатель на естественном уровне ограничивал то, что он позволяет себе видеть.

Природа и благодать в художественной литературе

Если бы среднестатистического католического читателя можно было отследить через болота писем в редакцию и другие места, где он на мгновение обнаруживает себя, он оказался бы чем-то вроде манихея. . Максимально разделяя природу и благодать, он свел свою концепцию сверхъестественного к благочестивому клише и стал способен распознавать природу в литературе только в двух формах: сентиментальной и непристойной.Казалось бы, он предпочитает первое, хотя во втором он больше авторитетен, но сходство между ними обычно ускользает от него. Он забывает, что сентиментальность — это излишество, искажение чувств, обычно в сторону чрезмерного упора на невиновность; и эта невинность, всякий раз, когда она преувеличивается в обычных человеческих условиях, имеет тенденцию по некоему закону природы стать своей противоположностью.

Мы потеряли нашу невиновность в падении наших прародителей, и наше возвращение к ней происходит через искупление, которое было вызвано смертью Христа и нашим медленным участием в ней.Сентиментальность — это пропуск этого процесса в его конкретной реальности и раннее достижение имитационного состояния невиновности, что убедительно свидетельствует о его противоположности. С другой стороны, порнография по сути своей сентиментальна, поскольку не учитывает связь секса с его тяжелыми целями, отделяет его от смысла жизни и делает его просто опытом ради самого себя.

Было высказано много обоснованных претензий к религиозной литературе по поводу того, что она имеет тенденцию преуменьшать важность и достоинство жизни здесь и сейчас в пользу жизни в загробном мире или в пользу чудесных проявлений благодати.Когда художественная литература создается в соответствии с ее природой, она должна укреплять наше чувство сверхъестественного, опираясь на конкретную наблюдаемую реальность. Если писатель использует свои глаза в реальной безопасности своей веры, он будет вынужден использовать их честно, и его чувство таинственности и его принятие этого возрастут. Взгляд на худшее будет для него не более чем актом доверия Богу; но то, что для писателя одно, может быть другим для читателя. То, что ведет писателя к его спасению, может ввести читателя в грех, и писатель-католик, который смотрит на эту возможность, смотрит прямо в лицо Медузе и превращается в камень.

К настоящему времени любой, кто столкнулся с проблемой, получил совет Мориака: «очистите источник». И вместе с этим он осознал, что, пытаясь это сделать, он должен продолжать писать. Он также узнает об источниках, которые, условно говоря, кажутся вполне чистыми, но из которых могут исходить произведения, которые вызывают скандал. Он может чувствовать, что возмущать ученых так же греховно, как и невежественных. В конце концов, ему придется либо прекратить писать, либо ограничиться проблемами, свойственными тому, что он создает.Именно тот человек, который не может следовать ни по одному из этих направлений, становится жертвой не догм церкви, а ложного понимания их требований.

[Дело защиты душ от опасной литературы принадлежит церкви. Всякая художественная литература, даже если она удовлетворяет требованиям искусства, не окажется подходящей для всеобщего потребления, и если в каком-то случае церковь сочтет нужным запретить верующим читать произведение без разрешения, автора, если он католик, будет благодарен за то, что церковь готова оказать ему эту услугу.Это означает, что он может ограничиться требованиями искусства.]

Автор, конечно, должен осознавать, что его функция, равно как и функция церкви, — защищать души от опасной литературы. Но, стремясь соответствовать законным требованиям своей колеи, он будет знать, что не вся художественная литература окажется подходящей для всех. Если в некоторых случаях Церковь сочтет целесообразным запретить верующим читать произведение без разрешения, католический автор будет благодарен за то, что его отозвали к чувству ответственности.

Казалось бы, факт в том, что для многих писателей легче взять на себя всеобщую ответственность за души, чем создавать произведение искусства, и считается, что лучше спасти мир, чем спасти произведение. Этот взгляд, вероятно, обязан как романтизму, так и благочестию, но писатель не будет склонен принимать его до тех пор, пока он не будет навязан ему жалким образованием или если письмо не является в первую очередь его призванием. То, что это навязано ему общей атмосферой католического благочестия в этой стране, трудно отрицать, и даже если эта атмосфера не может нести ответственность за каждого таланта, убитого на этом пути, она, по крайней мере, достаточно общая, чтобы придать уверенности. Мистеру.Концепция Вайли о том, что вера в догмы делает с творческим умом.

Дополнительное измерение

Вера в фиксированную догму не может исправить то, что происходит в жизни, или ослепить верующего. Это, конечно, добавит к наблюдениям автора измерение, которое многие не могут признать по совести; но пока то, что они могут признать, присутствует в работе, они не могут утверждать, что художнику было отказано в какой-либо свободе. Отнятое измерение — это одно; добавленное измерение — это еще одно, и католический писатель и читатель должны помнить, что реальность добавленного измерения будет оцениваться в художественном произведении по правдивости и целостности буквального уровня представленных природных событий.Если католический писатель надеется раскрыть тайны, ему придется сделать это, правдиво описывая то, что он видит, откуда он находится. От него нельзя требовать чисто утвердительного видения, не ограничивая его свободу наблюдать за тем, что человек сделал с вещами Бога.

Если мы намерены поощрять католических писателей-беллетристов, мы должны убедить тех, кто приходит, что Церковь не ограничивает их свободу быть художниками, а обеспечивает ее (ограничения искусства — другое дело). Чтобы убедить их в этом, возможно, больше, чем что-либо еще, требуется группа читателей-католиков, способных распознавать что-то в художественной литературе, помимо отрывков, которые они считают непристойными.

Требуется понимание

Принято считать, что любой, кто умеет читать телефонную книгу, может прочитать рассказ или роман, и более чем обычно можно встретить среди католиков такое отношение, что, поскольку мы обладаем истиной в Чёрч, мы можем использовать эту истину непосредственно как инструмент суждения о любой дисциплине в любое время, независимо от природы самой дисциплины. Читателей-католиков постоянно оскорбляют и возмущают романы, для чтения которых у них нет основного оборудования, и зачастую это произведения, проникнутые христианским духом.