Концептуальная метафора в художественной литературе
Некоторые современные определения также говорят о метафоре, как о переносе и дают следующее определение: «метафора (от греч. metaphora перенесение), троп, перенесение свойств одного предмета (явления) на другой на основании признака, общего или сходного для обоих сопоставляемых членов («говор волн», «бронза мускулов»)»
А.Н. Баранов определяет метафору с точки зрения когнитивной теории как «сложный когнитивный феномен, возникающий в результате взаимодействия двух смысловых комплексов – содержания/фокуса/источника и оболочки/фрейма/цели» [1; 34]. Это определение опирается на терминологию М. Блэка, который называет «фокусом»(“focus”) слово в выражении, используемое в переносном смысле, т.е. метафорически, а «рамой» (“frame”) слова или слово окружающие «фокус», употребляемые в обычном смысле [3; 153].
Таким образом, мы видим, что метафора — это новое использование уже существовавшего ранее в языке словосочетания или слова, для обозначения какого-либо понятия с целью наделения его частью предыдущего смысла.
В построении метафоры принимают участие четыре компонента: две группы объектов и свойства каждой из этих групп. Метафора прилагает признаки одной группы объектов к другой группе – действующему субъекту метафоры. Характеристика группы объектов, обозначенной метафорой, является специфичной для разных языков. Так, к примеру, в русском языке «осел» в метафорическом смысле имеет значение «упрямый, дурак», а в испанском слово el burro (букв. «осел») означает трудолюбивого человека.
Американский ученый-лингвист Джордж Лакофф в своей книге «Метафоры, которыми мы живем» подчеркивает, что, метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в действии и мышлении. Своим утверждением, что наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути, он подчеркивает когнитивную роль метафоры [11; 35].
Сущностью метафоры является осмысление и переживание явлений одного рода в терминах явлений другого рода.
Тем самым понятие упорядочивается метафорически, и, следовательно, язык тоже упорядочивается метафорически.
Благодаря языку мы получаем доступ к метафорам, которые структурируют наше восприятие, наше мышление, наши действия.
Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что метафора не ограничивается одной лишь сферой языка, т.е. сферой слов: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны.
Наиболее распространено определение метафоры как скрытого сравнения, которое осуществляется путем применения названия одного предмета к другому и выявляет, таким образом, какую-либо важную черту второго. Также это отношение предметно-логического и контекстуального значений, основанных на сходстве признаков двух понятий. Метафора, таким образом, является одним из средств образного отображения действительности в художественном плане.
Метафора связана с образным использованием слов и предложений и полностью зависит от обычного или буквального значения слов, а также состоящих из них предложений.
В прошлом те, кто отрицал особое когнитивное содержание в дополнение к буквальному значению метафоры, зачастую всеми силами стремились показать, что метафора не пригодна для серьезного научного и философского разговора, потому как вносит в речь эмоции и путаницу. Однако мы не разделяем этой точки зрения. Метафора нередко встречается не только в литературных произведениях, но также и в науке, юриспруденции и философии, она эффективна в оскорблении и похвале, обещании и мольбе, предписании и описании. В этом вопросе мы согласны с Дэвидсоном, Максом Блэком, Паулем Хенле, Нельсоном Гудменом, Монро Бирдсли и другими.
В метафорическом контексте слово приобретает новое значение, а употребление метафоры позволяет, таким образом, узнать это значение. Употребляясь в одном контексте сотни и даже тысячи раз, метафорическое слово все равно остается метафорой, в то время как в другом контексте оно может быть воспринято как буквальное практически с первого раза.
Если бы метафора, аналогично многозначному слову, имела два значения, то возможно бы было ожидать, что удастся описать ее особое, метафорическое значение, стоит лишь дождаться, когда метафора сотрется: образное значение живой метафоры должно навсегда отпечататься в буквальном значении мертвой.
Ни одна теория метафорического значения не может объяснить, как же функционирует метафора. Язык метафор ничем не отличается от языка предложений самого простого вида. Что действительно отличает метафору — это ее употребление, и в этом метафора похожа с речевыми действиями: утверждением, намеком, ложью, обещанием, выражением недовольства и т. д.
Как считает М. Блэка, метафора заставляет приложить “систему общепринятых ассоциаций” (a system of commonplaces), которая связана с данным метафорическим словом, к субъекту метафоры: в выражении “Man is a wolf”- ‘Человек — это волк’ прилагаются общепринятые признаки (стереотип) волка к человеку. Блэк говорит, что «метафора в имплицитном виде включает в себя такие суждения о главном субъекте, которые обычно прилагаются к вспомогательному субъекту. Благодаря этому метафора отбирает, выделяет и организует одни, вполне определенные характеристики главного субъекта и устраняет другие». Согласно точки зрения Блэка, парафразы практически всегда неудачны не потому, что у метафоры отсутствует особое когнитивное содержание, а потому, что «полученные неметафорические утверждения не обладают и половиной проясняющей и информирующей силы оригинала».
[3; 155]
Метафора подразумевает или порождает определенный взгляд на предмет, а не выражает его открыто. Аристотель, к примеру, говорит, что метафора помогает «подмечать сходство». Блэк, следуя за Ричардсом, подчеркивает, что метафора «вызывает» определенную реакцию: слушатель, восприняв метафору, строит некоторую систему.
Существует несколько классификаций метафор:
Прежде всего, различают простую и расширенную, или развернутую, метафоры. Простой называется метафора, выраженная одним образом:
O, never say that I was false of heart, though absence seemed my flame to qualify. (О, никогда не говори, что я был неверен сердцем, хотя разлука, казалось, умерила во мне огонь страсти). (W. Shakespeare. Sonnet CIX)
Слово flame употреблено метафорически, оно обозначает любовь и подчеркивает ее пылкость, страстность. Простая метафора необязательно бывает однословной: the eye of heaven как название солнца — тоже простая метафора. [5; 23]
Развернутой, или расширенной называют метафору, которая реализует несколько образов, которые связаны между собой единым, центральным, стержневым словом.
Она состоит из нескольких метафорически употребленных слов, которые создают единый образ, т.е. из ряда взаимосвязанных и дополняющих друг друга простых метафор, усиливающих мотивированность образа путем повторного соединения все тех же двух планов и параллельного их функционирования:
Mr. Dombey’s cup of satisfaction was so full at this moment, however, that he felt he could afford a drop or two of its contents, even to sprinkle on the dust in the by-path of his little daughter. (Чаша радости мистера Домбея была уже переполнена в тот момент, однако он чувствовал, что может отдать одну или две капли, чтобы сбрызнуть пыль на тропе его дочери) (Ch. Dickens. Dombey and Son.)
Слова drop, contents, to sprinkle создают дополнительные образы к основному образу cup (of satisfaction). [17; 84]
Имеются, однако, такие развернутые метафоры (prolonged or sustained metaphor), которые не имеют центрального образа, он лишь подсказывается выраженными дополнительными образами. Так в «I have no spur to prick the sides of my intent» (У меня нет шпор, чтобы пришпорить бока моих намерений) (W.
Shakespeare) слова, выделенные курсивом, являются дополнительными образами развернутой метафоры. [16; 215]
Развернутую метафору чаще всего используют в целях оживления уже стершейся или начинающей стираться образности.
Также выделяют традиционную метафору, являющуюся общепринятой в какой-либо период или в каком-либо литературном направлении. Так, к примеру, английские поэты при описании внешности красавиц широко использовали такие традиционные, постоянные метафорические эпитеты, как coral lips, pearly teeth, hair of golden wire, ivory neck.
Особый интерес представляет композиционная метафора – метафора, реализующаяся на уровне текста. Композиционные и сюжетные метафоры могут распространяться на целый роман. В качестве примера композиционной метафоры можно привести немало произведений современной литературы, в которых темой является современная жизнь, а образность создается за счет со- и противопоставления ее с мифологическими сюжетами.
Как известно, метафора является одним из путей образования новых слов и их новых значений.
Этот процесс, как и другие процессы изменения значения слов, является областью лексикологии. Однако в этом процессе существует промежуточная стадия, суть которой заключается в том, что нового значения еще нет, но употребление уже стало привычным и начинает входить в норму. Появляется «языковая» метафора, в отличие от «речевой» метафоры.
Речевая метафора всегда придает какой-либо оценочный момент высказыванию и обычно является результатом поисков точного адекватного художественного выражения мысли. Поэтому по своей природе она модальна и предикативна. Интересна следующая мысль акад. Виноградова касаемо роли метафоры в творчестве писателей: «… метафора, если она не штампована, есть акт утверждения индивидуального миропонимания, акт субъективной изоляции. В метафоре резко выступает строго определенный, единичный субъект с его индивидуальными тенденциями мировосприятия. Поэтому словесная метафора — узка, субъектно замкнута и назойливо «идейна», то есть слишком навязывает читателю субъективно-авторский взгляд на предмет и его смысловые связи».
[6; 215]
Таким образом, мы видим, что речевая метафора всегда должна быть оригинальной, в то время как языковая метафора приобретает некоторый оттенок штампованности. Первый тип метафоры является обычно созданием творческого воображения автора; второй тип — выразительное средство языка, которое существует в языке наравне с другими средствами выражения мысли для более образной и эмоциональной интерпретации описываемых явлений. Необходимо не забывать, что отношение между двумя типами значений — контекстуального и предметно-логического — является обязательным условием как для оригинальной метафоры, так и для метафоры штампованной, обычной. Однако, эффект от использования той или иной метафоры различен.
Например: floods of tears, the ray of hope, storm of indignation, gleam of mirth, shadow of a smile, flight of fancy — это языковые метафоры. Они употребляются в различных стилях речи. Особенно много их в газетном и публицистическом стиле. В таких метафорах, как мы видим, «не утверждается индивидуальное» и/или оценочное, которое столь типично для оригинальной метафоры.
И штампованные и оригинальные метафоры являются предметом стилистического анализа. Они имеют одинаковую лингвистическую природу, но различные лингвистические функции. Кроме оригинальных и штампованных метафор различают также, так называемые, стершиеся метафоры типа the branch of a bank. Здесь уже не ощущается взаимодействие между двумя типами значений, нет реализации двух значений в контексте. [11; 16]
М.В.Никитин выделяет следующие метафоры, опираясь на характер признаков сходства: когнитивную и эмотивно-оценочную метафоры; В когнитивной, в свою очередь, различает онтологическую и синестезическую, а в онтологической — прямую и структурную. Онтологическую, прямую и структурную метафоры сближает с синестезической (и отличает от эмотивно-оценочной) опосредованное стремление в каждом на основе какого-либо сходства описать и объект сравнения (вещь, событие или признак), опираясь на собственные признаки этого объекта. Поэтому все эти виды метафор сводятся в общую категорию, и им противопоставляется эмотивно-оценочная метафора, которая предлагает переключение из когнитивного сознания в прагматическое.
[15; 35]
Н. Д. Арутюнова предлагает метафоры разделять на: 1) номинативные, т.е. состоящие в замене одного дескриптивного значения другим и служащие источником омонимии; 2) образные метафоры, которые служат развитию фигуральных значений и синонимических средств языка; 3) когнитивные метафоры, т.е. возникающие в результате сдвига в сочетаемости предикатных слов (переноса значения) и создающие полисемию; и 4) генерализирующие метафоры (как конечный результат когнитивной метафоры), которые стирают в лексическом значении слова границы между логическими порядками и стимулируют возникновение логической полисемии. [19; 45] Дж. Лакофф и М. Джонсон, в свою очередь, выделяют два типа метафор, которые рассматривают относительно пространства и времени: онтологические – такие метафоры, которые позволяют видеть события, эмоции, действия, идеи и т. п. как некую субстанцию (the mind is a fragile thing, the mind is an entity), и ориентированные (или ориентационные), т.е. метафоры, которые не определяют один концепт в терминах другого, но организуют всю систему концептов в отношении друг к другу (conscious is up, unconscious is down; happy is up, sad is down).
[11; 76]
Итак, мы рассмотрели различные точки зрения по поводу понятия и классификации метафоры. На основании рассмотренного можем сделать следующие выводы. Метафора — это не образное средство, которое связывает два значения слова, а основная ментальная операция, объединющая две понятийные сферы и создающая возможность использовать потенции структурирования сферы-источника при концептуализации новой сферы. Метафора — это проявление аналоговых возможностей человеческого мышления. Метафоры заложены уже в самой понятийной системе мышления человека, это особого рода схемы, по которым человек думает и действует. Что касается классификации метафор, то наиболее близка нам точка зрения Дж.Лакоффа и М.Джонсона.
1.3Теория концептуальной метафоры
Развитие теории концептуальной метафоры, а также последовательное описание метафорических моделей является одним из наиболее перспективных направлений современной когнитивной лингвистики. Данной проблемой занимались и продолжают заниматься такие лингвисты, как А.
Н. Баранов, Дж. Лакофф, М. Джонсон, Ю. Н. Караулов, А. П. Чудинов и др.
Термин концептуальная метафора используют для наименования особого типа переносного употребления слова. Рассмотрим, в чем же заключается специфика данного типа метафоры.
Первыми концептуальную метафору описали лингвист-теоретик Джордж Лакофф и философ Марк Джонсон в своей работе «Метафоры, которыми мы живем». Они подчеркивали, что концептуальная метафора – это не «сокращенное сравнение», не способ украшения речи и даже не свойство слов и языка в целом. В представлении современной когнитологии, метафора является одной из основных ментальных операций, способом познания, структурирования и объяснения окружающего нас мира. «Метафора проникает в повседневную жизнь, причем не только в язык, но и в мышление и действие. Наша обыденная понятийная система, на языке которой мы думаем и действуем, по сути своей метафорична». [11; 65] Данный подход послужил окончательному выведению метафоры за рамки языковой системы, и позволил рассматривать ее как феномен взаимодействия языка, мышления и культуры.
Дж.Лакофф в своей работе «The Contemporary Theory of Metaphor» строго разграничил метафорическое выражение и концептуальную метафору, подчеркнув, что «локус метафоры — в мысли, а не в языке» [25; 69]
Стилистические особенности метафоры на примере романа А. Грина «Бегущая по волнам»
Процессы метафоризации, таким образом, могут
протекать в противоположных направлениях:
от человека к природе, от природы к человеку,
от неодушевленного к одушевленному, от
неживого к живому, и наоборот. Явление
метафоризации в языковой картине мира
приводит к развитию полисемических рядов.
Это обусловлено тем, что индивидуально-авторская
метафора порождает целый поток ассоциаций,
разнообразие которых зависит от психического
склада воспринимающей личности. Кроме
того, в ее основе лежат образы, не обладающие
в сознании носителей языка устойчивым
значением, но ориентированные на систему
национальных ценностей, обеспечивающих
в рамках художественного текста положительное
или отрицательное их восприятие.
1.2. Свойства метафоры в разных стилях языка
Метафора, как и другие средства словесной образности, имеет неодинаковую функциональную активность в разных стилях языка. Как известно, основная область применения образных средств, в том числе и метафоры, — художественная литература.
Н.Д. Арутюнова отмечает следующие характерные черты художественной метафоры: 1) слияние в ней образа и смысла; 2) контраст с тривиальной таксономией объектов; 3) категориальный сдвиг; 4) актуализация «случайных связей»; 5) несводимость к буквальной перифразе; 6) синтетичность, диффузность значения; 7) допущение разных интерпретаций; 8) отсутствие или необязательность мотивации; 9) апелляция к воображению, а не к знанию; 10) выбор кратчайшего пути к сущности объекта.[2, C. 111]
В работах Н.Д. Арутюновой метафора рассматривается
как способ создания лексики «невидимых
миров», отображающий духовное начало,
внутреннюю жизнь человека. В частности,
при выражении эмоций с помощью природных
явлений (воды, огня, ветра), по ее мнению,
«возникает некий сводный образ чувства,
выявляемый в наборе противоречащих друг
другу с точки зрения логики предметного
мира предикатов», создается подчиненный
особой логике мир души».
Кроме того, метафоре, как и художественному дискурсу свойственны следующие черты: актуализация далеких и неочевидных связей, нераздельность образа и смысла, диффузность значения, допущение различных интерпретаций.
Порожденная воображением, метафора
всегда – прямо или косвенно – соотнесена
с действительным миром. Это отличает
ее от символа, часто получающего трансцендентные
смыслы.
Другой сферой довольно активного их употребления является публицистика, поскольку она призвана воздействовать не только на ум, но и на чувства читателей, а присущая ей пропагандистско-агитационная функция реализуется наиболее эффективно в условиях экспрессивной речи. Однако увлечение образными средствами, перенасыщение ими текста — явление нежелательное. Все зависит от конкретных условий коммуникации, прежде всего от темы, идеи, направленности, общей стилевой атмосферы текста, что в целом обусловлено единством формы и содержания.
Менее, чем указанным сферам, метафора
свойственна научной речи. Это естественно,
так как ученый оперирует понятиями и
поэтому использует прямые номинативные
значения слов, стремясь к точности, терминированности,
однозначности выражения.
Вместе с тем
неверно было бы считать образность и
эмоциональность выражения вообще несвойственными
научной речи. Монотонность, серость, как
верно отмечает Р. А. Будагов, нежелательны
и недопустимы в научной речи [7, C. 451].
Немало метафор и в области научной и специальной терминологии (шаг маятника, клапан сердца, корона солнца, усталость металла, карусель, головка, муфта), однако вследствие терминологичности, а следовательно, однозначной номинативности эти слова утрачивают образность.
В силу общей понятийности и точности
научной речи к использованию в этой сфере
образных средств, в особенности метафор,
следует подходить осторожно. Здесь в
процессе творчества лучше подыскать
наиболее точный термин, чем использовать
образ. Из истории научного стиля известно,
что образность здесь нередко рождается
как раз тогда, когда не найдено еще точного
наименования, т. е. термина. А это свидетельствует
о том, что не определилось еще ясно и само
понятие. Кроме того, научной речи более
свойственно сравнение, чем метафора,
поскольку оно — одна из форм логического
понятийного мышления и способов его выражения.
Лишь в одной из сфер письменной речи
средства словесной образности почти
совсем неупотребительны. Это — деловая
речь, поскольку здесь официальности,
точности, безэмоциональности общения
и терминированности выражения оказываются
как бы противопоказанными образные средства.
Лишь смешанным, «пограничным» жанрам
(законодательно-
Употребительность образных средств
в устно-разговорной речи зависит от индивидуальности
общающихся, темы разговора и ситуации
общения. Для этой сферы особенно характерна
эмоциональность выражения, которая сказывается
на свойствах образности. Здесь широко
употребительна общеязыковая образность
(что не исключает окказиональных метафор).
Но все же наиболее частое применение метафора находит в художественном стиле языка.
1.3. Классификация метафор
В лингвистике обычно различают метафоры общеязыкового характера (стертые или окаменелые), метафоры, сохраняющие «свежесть», и метафоры собственно поэтические, которые отличаются индивидуальным характером.
Основное противоречие понимания метафоры
лежит в выявленной двоякой сущности этого
явления: с одной стороны метафора является
средством языка, языковой единицей, с
другой стороны неоспорима её принадлежность
к образным фигурам речи. Проведя небольшой
экскурс в историю изучения метафоры,
в частности, обращаясь к Аристотелю, можно
утверждать, что до XX века это явление
рассматривалось лишь как поэтическая
фигура и только около 100 лет назад начались
первые попытки «противопоставления языковой
и художественной, поэтической сущности
метафоры» [2, C.
Учёные до сих пор не пришли к единому мнению по этому вопросу. Так, О.С. Ахманова делит метафоры на пять типов: метафора гиперболическая, лексическая, ломаная и последовательная, а также метафора поэтическая [3, C. 89].
Б.Н. Томашевский разделяет метафоры на стилистические и языковые.
А.В. Бельский кроме того, метафоры стиля
разделяет на поэтические и риторические
[5, C.
128].
Ю.С. Язикова, выделяя два типа метафор: метафоры языка и метафоры стиля, подразделяет языковые на генетические («ручка двери», «спинка кресла») [17, C. 88], которые О.С. Ахманова называет лексическими, и на метафоры с переносным значением («золотой характер», «дворянское гнездо»).
А.В. Бельский называет их риторическими.
Учёные расходятся как в определении типов метафор, так и в определении критерия их различия.
А.В. Калинин делит метафоры на три группы по степени их употребительности.
Метафоры — названия, переставшие восприниматься как образные яркие переносные значения слов, хотя по происхождению их можно назвать «творениями говорящего» они являются стёршимися метафорами («нос корабля»).
Образные общеязыковые метафоры. Переносный,
образный характер таких метафор ясно
ощущается говорящими («море хлебов»).
Такие метафоры находят отражение в толковых
словарях русского и английского языков,
а также в двуязычных словарях, где они
квалифицируются как переносные.
Метафоры индивидуального стиля автора. Это образные метафоры, сверкающие своей новизной находки того или иного автора. Они не стали фактом какого-либо языка и принадлежат к особенностям речи какого-либо писателя, поэта, драматурга. В словарях они не отражаются: «ситец неба», «кровинки ягод».
Метафоры индивидуально-стилистические не стали фактами языка. Они являются фактами речи и встречаются в индивидуальном стиле того или иного писателя или переводчика. Термин «индивидуально-стилистические метафоры» или просто «индивидуальная» принято относить к тем случаям, которые не вошли в лексическую систему языка как явления переносного употребления и не зафиксированы в словарях, которые считаются метафорическими окказионализмами. Окказиональное значение — это значение, приданное слову в данном контексте и представляющее собой отступление от обычного, общепринятого [11, C. 128].
Эта классификация показательна для демонстрации
основных концептов, разработанных отечественными
лингвистами.
Термин индивидуальные метафоры может быть заменен термином «художественная» метафора, полагая, вслед за Г.Н. Скляревской, та как объём содержания этого термина широк и включает в себя все характеристики, отражённые в других терминах, касающихся художественных, а не языковых свойств [15, C. 69].
Многие авторы признают обособленность языковой и художественной (индивидуально-авторской) метафоры как разных объектов семасиологического и стилистического исследования.
Г.Н. Скляревская говорит о том, что в настоящих исследованиях никто не оспаривает существование двух типов метафор – художественной и языковой, как только метафора была вычленена из ряда других языковых явлений и описана, сразу возник вопрос о её двоякой сущности – быть средством языка и поэтической фигурой [15, C. 56].
Итак, существенны различия языковой и художественной
метафоры с точки зрения их лексического
статуса. Языковая метафора – самостоятельная
лексическая единица, достаточно свободно
вступающая в семантические связи, художественная
метафора не имеет такой лексической самостоятельности,
она всегда связана с контекстом.
Различия
между языковой и художественной метафорой
обнаруживаются также на уровне семантической
структуры метафорического значения –
лексическое значение языковой метафоры,
не смотря на сложность, поддается структурированию
и подведению под типовые схемы, в то время
как каждая художественная метафора уникальна.
При этом метафора соответствует некоторым
требованиям. Она не должна быть надуманной,
неестественной (когда сопоставляются
признаки или понятия, вообще не сочетающиеся
в жизни, в природе; вспомним, что метафора
представляет собой скрытое сравнение).
Она должна отвечать закономерностям
языка. Следует помнить и о том, что метафора
(как и другие образные средства) имеет
свойство быстро «стираться» от частого
употребления и превращаться в штамп,
стандарт. Именно такой процесс часто
наблюдается в газетной речи, когда недавняя
свежая метафора становится надоедливым
шаблоном, утратившим всю свою былую образность (маяки производства, высокие
рубежи, зеленая улица), или «терминологизируется» (голубой экран, черное золото).
Так же в проводимом исследовании важно учитывать возможность деления рекламы на простую и развернутую. Метафора может быть простой, состоящей из одного выражения, употребленного в переносном значении (вместо улей — « келья восковая «), и развернутой. Примером развернутой метафоры является следующий отрывок из вступления к поэме В.Маяковского « Во весь голос «, в котором поэт уподобляет свою позицию грозному оружию: Парадом развернув моих страниц войска, Я прохожу по строчечному фронту…
ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ
Метафора — это новое использование уже существовавшего ранее в языке слова или словосочетания, для обозначения какого-либо понятия с целью наделения его частью предыдущего смысла
Метафоризация представляет процесс порождения метафорических смыслов, основанных на принципе ассоциаций. Ассоциативные связи имеют общепринятый характер или опираются на субъективно-авторскую оценку рассматриваемых явлений
Основная область применения метафоры, — художественная
литература.
Выделяя определенные признаки
или свойства предмета, она не столько
называет (обозначает) его, сколько характеризует,
создает живое представление, образ.
Несмотря на обилие различных классификаций метафоры, все авторы-лингвисты признают двойственность метафоры: языковая и художественная метафоры, которые как явления общего языка находятся в сложных и противоречивых связях и отношениях. Общим для них является психолингвистическое и психологическое свойство перенесения наименования с одного предмета на другой на основе сходства.
Также в проводимом исследовании важно учитывать возможность деления рекламы на простую и развернутую.
ГЛАВА 2. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МЕТАФОРЫ НА ПРИМЕРЕ РОМАНА А. ГРИНА «БЕГУЩАЯ ПО ВОЛНАМ»
2.1. А. Грин и его роман «Бегущая по волнам»
Что нужно и что нельзя делать с метафорами — Jericho Writers
Все слышали о метафорах, этому большинство людей учат в школе, но актуальны ли они для вашего письма? Да.
Несомненно, метафоры улучшают ваше письмо, независимо от того, пишете ли вы роман, рассказ, стихотворение или задание по английскому языку. Но чтобы использовать их эффективно, важно полностью понимать, что такое метафоры с точки зрения определения, как не путать их со сравнениями, и понимать все различные способы, которыми они могут усилить вашу работу с примерами.
В этой статье я расскажу вам все, что вам нужно знать о метафорах, чтобы вы тоже могли чувствовать себя уверенно, используя этот литературный прием, чтобы обогатить свое письмо.
Что такое метафора?
Метафора — это сравнение одной вещи с чем-то другим со сходными качествами, дающее читателю зрительный образ, который может быть сильнее по смыслу, чем дальнейшее описание.
Например, я мог бы написать описание человека с длинными волосами, просто сказав, что у него длинные волосы. Или я мог бы использовать метафору и сказать: «Ее волосы были текущей золотой рекой». Второй вариант вызывает образ длинных, развевающихся светлых волос, ниспадающих на ее плечи, как вода течет по камням в реке.
Читатель с большей вероятностью запомнит персонажа и, возможно, представит его как кого-то, кого он знает.
Метафоры также уменьшают необходимость включения абзацев описания или объяснения. «Мир — это сцена» будет иметь разное значение для людей. Как правило, это создает идею выступления в качестве актера в вашей собственной жизни. Это говорит о многом (метафорически говоря) всего в нескольких словах.
Когда вы пытаетесь зацепить читателя и заставить его увидеть историю так, как вы, метафоры могут привлечь читателя, поддерживая течение истории. Слишком подробное описание отвлекает от истории и отвлекает внимание читателей. Вы же не хотите отвлекать читателя от действия.
Используя метафоры, вы можете передать образ, чувство или опыт всего несколькими словами. Когда читатель уже имеет представление о сравнении, он сможет заполнить пробелы, чтобы получить более полную картину.
При умеренном использовании метафоры дают читателям пищу для размышлений. Как только слова оказываются на странице, у нас больше нет контроля над тем, как читатель будет интерпретировать значение метафоры, поэтому то, что понятно всем, оказывает большее влияние.
Разница между сравнением и метафорой
Метафоры и сравнения используют сравнения, чтобы предоставить читателям более четкое изображение более творческим способом, чем прямое описание. Для этого также можно использовать аналогии.
Аналогия против метафоры. Аналогия по-прежнему является сравнением, но использует комбинацию сравнения и метафоры и содержит больше информации. Одним из примеров может быть: «Ее волосы развевались взад и вперед на ветру, как неуправляемая река». Это дает более полную картину сцены.
Итак, чем отличается сравнение от метафоры? Сравнение использует слово «подобно» или «как» для сравнения, поэтому оно будет менее прямым, чем метафора, но короче, чем аналогия. Примером этого может быть «Ее волосы были похожи на бурную реку». Метафора может сократить это до «Ее волосы были бурной рекой». Если вам когда-нибудь понадобится придерживаться строгого количества слов, говоря одно и то же, более короткая метафора – это один из способов сократить количество слов, не теряя при этом смысла истории.
Хотя все сравнения являются метафорами, не все метафоры являются сравнениями.
Если вы задаетесь вопросом: «Чем отличаются сравнения и метафоры?», вот простой ответ:
Косвенное сравнение используется в сравнении, в то время как в обоих случаях становится ясно, что человек или объект сравнивается с чем-то другим.
- Метафора – использует «есть» для сравнения.
- Сравнение – используется «как» или «подобно».
Другой пример метафоры: «Их дом был их тюрьмой». Сравнение было бы «Их дом был похож на их тюрьму». Если вам интересно, как можно использовать аналогию, чтобы сказать то же самое, вот пример. «После того, как они были заперты в своем доме в течение нескольких недель, дождь продолжал лить, и их дом стал их тюрьмой».
Дает больше информации, но использует больше слов. И, как и в случае с любой хорошей аналогией, писатель может продолжить свое сравнение и добавить больше метафор, чтобы подчеркнуть суть: «Но не было часов посещения, никто не приходил звонить в течение нескольких дней.
Они задавались вопросом, когда же им когда-нибудь удастся вырваться из своих уз.
Очень драматично и, возможно, немного излишне, но вы поняли.
Что такое смешанная метафора?
Если вы использовали метафоры раньше или исследовали их для своего письма, возможно, вы слышали о смешанной метафоре. Самое простое объяснение – две метафоры, используемые вместе, которые обычно не ассоциируются друг с другом. Как правило, они не работают в серьезном письме. Однако, если их использовать в правильном контексте, они могут хорошо работать вместе, несмотря на контраст.
Если вы хотите проявить творческий подход и написать некоторые из них самостоятельно, помните, что они часто юмористичны, поэтому используйте их с осторожностью. Они хуже работают в серьезной художественной литературе или поэзии.
Вот несколько примеров смешанных метафор.
- Домашнее задание было легким, но новый учитель был занозой в боку.
- Я разговариваю здесь с кирпичной стеной.
У тебя каменное сердце? - Он был могучим львом, а теперь стал хромой уткой.
- Это музыка для моих ушей, давайте выпустим пар, чтобы отпраздновать.
У тебя каменное сердце?Хотя они вряд ли подходят для художественной литературы, они могут подойти персонажу, который постоянно использует смешанные метафоры (если это является частью его личности и соответствует истории).
Что такое подразумеваемая метафора?
Существует несколько типов метафор, и подразумеваемые метафоры развивают идею сравнения немного дальше, сравнивая людей или вещи тонким способом. В отличие от других метафор, они подразумевают сравнение без конкретного упоминания одной из сравниваемых вещей. Они основаны на использовании хорошо известной черты, поэтому читатель догадывается, что подразумевается.
Чтобы помочь вам понять, вот несколько примеров:
- Поджав хвост, он убежал. (Сравнение человека с напуганной собакой без упоминания собаки, но описания достаточно, чтобы сообщить читателю о подразумеваемом сравнении. )
- Она всю ночь скользила вокруг моего парня. (Ревнивая подруга, использующая хорошо известную черту змеи, чтобы описать свою потенциальную соперницу в любви.)
- Съемочная группа кружила вокруг сцены. (Сравнивая группу новостей со стаей стервятников, которые обычно кружат над своей добычей, прежде чем броситься на нее.)
) Используя этих животных в качестве сравнений, читатели автоматически свяжут характеристики животных по отношению к предмету (например, девушка охотится на парня другой женщины, как змея, она смертоносна, она может быть ядовитой для их отношений, она молчит , опасный и непохожий).
Как только вы поймете, что такое подразумеваемые метафоры, их будет легко использовать, и вы сможете добавить их в свое письмо таким образом, что средний читатель едва заметит. На самом деле, теперь, когда вы знаете о подразумеваемых метафорах, вы можете заметить их использование, если будете искать их в следующей прочитанной книге.
Как использовать метафоры
Используя метафоры, вы можете варьировать описания и визуальные образы, которые пытаетесь создать.
Некоторые из лучших метафор могут быть теми, которые люди не замечают, если они погружены в ваши написанные слова.
Но почему используются метафоры?
Метафоры используются, когда автор хочет воплотить свою работу в жизнь свежим и творческим способом. Многие читатели говорят, что когда они читают замечательную книгу, они могут видеть персонажей и действия, происходящие у них в голове. Этого можно достичь, используя метафоры здесь и там.
ОднакоМетафоры используются не только при написании романов и рассказов. Многие поэты используют метафоры, чтобы выразить мысль или чувство на более глубоком уровне. Если все сделано правильно, стихи могут иметь два значения.
Пример – одно из моих собственных стихотворений Зимние деревья . Речь идет о старении и упущении преимуществ молодости, упуская из виду то, что было не так хорошо в молодости.
Это выражается в следующих строках:
‘Украшение безделушками и зимними солдатиками.
Раньше я тоже была хорошенькой, подумайте о зимних деревьях.’
Первая строка выше показывает, как говорящая смотрит на окружающих ее молодых людей, а вторая показывает, как ей не хватает этой красоты в себе. Полное стихотворение представляет собой подразумеваемую метафору, но на первый взгляд его можно интерпретировать как стихотворение о деревьях.
Если вы ищете руководство о том, как создать метафору, ознакомьтесь с этим более известным примером метафоры как поэзии в ‘ Метафоры Сильвии Плат.
Метафоры: делай- Переключайтесь между различными видами метафор в письме. (Это изменит ваш стиль письма и предотвратит повторение написанного.)
- Используйте экономно. (Никто не хочет читать страницы метафор.)
- Используйте вторую или третью метафору, которая придет вам в голову. (Первым, вероятно, будут злоупотреблять.)
- Используйте сравнение в своих метафорах, которое читатели поймут. (Вы хотите, чтобы ваши читатели сразу поняли, что вы пытаетесь сказать.)
- Используйте метафору, подходящую к вашему письму. (Что-то, что не подходит, вытолкнет читателя из созданного вами вымышленного мира.)
- Чтобы привыкнуть к метафорам, проведите время, сравнивая предметы в вашем доме или людей, которых вы знаете, с другими вещами. (Это поможет вам увидеть распространенные и не очень распространенные сравнения.)
- Ищите метафоры в стихах и рассказах, которые вы читаете. (Это покажет вам, насколько они распространены, и оценит, что работает, а что нет, чтобы вы могли применить их к своему письму или избежать тех же ошибок.)
(Вы хотите, чтобы ваши читатели сразу поняли, что вы пытаетесь сказать.) - Не загромождайте ими страницу. (Они потеряют свое влияние. Чем меньше, тем лучше, когда дело доходит до использования метафор.)
- Не используйте их, если вы знаете, что они ослабят описание, а не дополнят его. (Они должны органично вписываться в ваш текст. Используйте то, что лучше всего подходит для каждого описания.)
- Избегайте смешанных метафор, если вы пишете что-то серьезное. (Это может сделать ваш текст смешным или глупым, а если вы пишете эмоциональную сцену, это может высветить серьезную проблему.)
- Не используйте клише или заезженные метафоры. (Опять же, если цель не состоит в том, чтобы быть смешным или глупым, это может испортить настроение, которое вы пытаетесь создать.)
- Если метафора отвлекает от истории, не используйте ее. (Все, что вы пишете, должно что-то добавлять к истории.)
- Не бойтесь экспериментировать. (Даже если вы никогда их не используете, если вы новичок в метафорах, лучший способ улучшить их — это попрактиковаться.)
Используйте то, что лучше всего подходит для каждого описания.) Время попрактиковаться в некоторых метафорах
Я надеюсь, что вы нашли это руководство полезным, когда дело доходит до эффективного использования метафор. Есть много разных типов на выбор, и у каждого есть свое применение. Выбрав правильную метафору, вы можете создать мощный и увлекательный текст.
Чтобы попрактиковаться, просмотрите историю, которую вы уже написали (или напишите новую), а затем измените часть описания, используя вместо этого метафоры. Сравните две части и спросите себя, какая из них более привлекательна. Пора совершить гигантский прыжок с метафорического края и расправить крылья письма!
Jericho Writers — это глобальная членская группа для писателей, предоставляющая все необходимое для публикации. Следите за нашими новостями, предложениями о членстве и обновлениями, подписавшись на нашу рассылку. Чтобы узнать больше о написании статей, загляните на нашу страницу блога.
Буквальные метафоры, научная фантастика и как спасти человечество. Поразительный аналоговый компаньон
Кристофера МакКиттерика Новая космическая опера — я считаю, что научно-фантастический способ исследования предлагает наиболее эффективный набор инструментов для изучения самих себя и наших творений, открывая новые перспективы и открывая новые диалоги обо всем, что значит быть человеком, сталкивающимся с изменениями.
Одним из величайших инструментов научной фантастики является буквальная метафора, когда реальная, буквальная вещь в истории может метафорически заменять что-то в нашем мире, как средство критиковать эту вещь, не возводя немедленно оборонительные стены, чтобы не признать, что мы потерпели неудачу в чем-то. так или иначе нужно улучшить.
Это пришло мне в голову сейчас, потому что читатель только что написал глубоко проницательное, вдумчивое и доброе понимание того, что я надеялся сделать с моей историей, « Пепел взрывающихся солнц, памятники пыли » (ноябрь/декабрь Аналог ). [ВНИМАНИЕ: СПОЙЛЕРЫ ВПЕРЕД!] Он спросил, хотел ли я, чтобы борьба главного героя с его родителями была параллельна повествованию о Потомках и Первочеловеке. Он сказал, что похожий язык для обоих «заставил меня беспокоиться, что Солнечная система получит свой метафорический удар отца и сына».
Это именно тот качественный ответ, который каждый автор надеется услышать от читателей — когда люди «понимают» — так что, конечно, я в восторге! Он был абсолютно прав насчет того, что я надеялся сказать через различные слои буквальных и метафорических элементов и отношений, начиная с того, как личная история главного героя, убившего своего отца, параллельна тому, как они готовились сделать то же самое с «родительскими» расами Караланга.
которые совершили такие ужасные преступления. С помощью этих параллелей я надеялся показать, как каждое поколение передает худшее — и лучшее! но также и худшее — отношение к своим детям. И так далее, и тому подобное, пока человечество в конце концов не уничтожит себя.
Если это не может измениться.
Смысл этой истории не только в том, что мы должны измениться, чтобы выжить под постоянно растущим бременем ужасных культурных болезней, которые мы, кажется, всегда передаем по наследству, — вещей, которые приведут к нашей гибели, если мы этого не сделаем. — , но и то, что мы можем изменить . Даже те, кто зажат самыми деспотичными системами общества, и худшими и самыми разрушительными унаследованными идеями их предков, и худшими чертами их собственных родителей… . . даже те, кто рушится под бременем всего этого ужаса, кто больше всего переполнен подавленным гневом и виной и нуждается в самоутверждении, даже переживая ужасную трагедию потери каждого человека во всем мире, даже такой человек, стремящийся отомстить момент, когда они собираются совершить геноцид, один из наиболее достойных отомстить может измениться.
И учиться. И расти. И . . . может быть, не простить, а принять предложенную (подлинную) компенсацию.
А затем перейти к созданию чего-то лучшего. Выбрать надежду на будущее для человечества, ту, в которой мы примем лучшее из культуры наших родителей — даже лучшее из того, что еще могут предложить наши самые ранние предки, потому что у них, несомненно, тоже были хорошие идеи, иначе мы бы никогда не образовались первые племена и конфедерации. Мы можем принимать одни вещи и отбрасывать другие, которые, по нашему мнению, разрушительны для нас самих, для самых близких нам людей или для большей культуры, которую мы любим и которая привела нас в этот мир и воспитала нас. И особенно тем, кто еще не родился, будущим поколениям.
Этот читатель также спросил, пытаюсь ли я сказать что-то о том, как возраст делает каралангов более уязвимыми для первобытных эмоций. Я хотел затронуть это менее прямо, так как сейчас я только на полпути по жизни и не могу полностью ответить на вопрос в ближайшие десятилетия — или столетия, если бы я был Каралангом! Но за годы своей жизни и в ходе изучения истории человечества я увидел достаточно, чтобы заметить, что многие сопротивляются изменениям, независимо от того, хорошо это для них или даже необходимо, чтобы оставаться ценными, полезными членами общества.
Мы все видели, как много людей поддаются отчаянию и страху.
Только когда у людей появится привычка постоянно становиться лучше, мы сможем построить что-то новое и прекрасное на (твердой части) фундамента, заложенного теми, кто был раньше. Только тогда человечество сможет достичь звезд, не обрекая детей детей наших детей на страдания и последствия нашей гордости или чести, фанатизма или ненависти, стыда или ревности, эгоизма или мести или любой из тысячи других человеческих недостатков и слабостей. Только тогда человечество сможет превратиться в наилучшую возможную версию того, кем мы можем быть, и построить лучшее будущее, чем мы могли раньше, потому что человечество становится на человека лучше, чем мы есть сегодня.
Это касается нашего вида, да, а также каждого из нас, каждый божий день. Стать лучше — это бесконечный проект: отречься от несовершенных людей, которыми мы были раньше, признаться и извиниться за вред, который мы причинили, а затем загладить вину перед теми, кто должен жить в мире, который мы создали, и изо всех сил стараться никогда этого не делать.
сделать эти ошибки снова.
По крайней мере, мы можем относиться к другим, особенно к молодежи, лучше, чем к нам. Меньшее, что мы можем сделать, — это передать людям завтрашнего дня культурное и интеллектуальное наследие, которое предоставит им инструменты и ресурсы, которые они смогут использовать для преобразования своего будущего и самих себя в нечто лучшее, чем мы могли себе представить или сделать. А затем уйти с дороги и довериться им, чтобы они добились большего.
Вот почему я был так тронут, когда другой читатель написал: «Это история, которая верит в человечество и наше будущее». Да спасибо!
Как бы я ни был свидетелем того, как люди ужасны — и часто хуже с возрастом, не из-за какого-либо врожденного аспекта старения, а потому, что очень многие сопротивляются изменениям и росту (воплощенным в буквальной метафоре долгоживущего, негибкого человека). с мыслями о Караланге) — я также познакомился с молодым поколением, только что вышедшим на мировые сцены и командные центры, и как группа они лучшие люди, которых я когда-либо встречал.
Каждый год я работаю с десятками новых студентов, и я вижу тенденцию к постоянному совершенствованию людей, которые все лучше понимают, что чувствуют другие, и хотят чем-то помочь. В очень юном возрасте они осознают, что им (и обществу) необходимо всегда расти и меняться, не только терпеть других, но и любить их как родных, принимать и быть добрыми. И выступать против ненависти и нетерпимости. Им досталось в наследство пепел и прах, но вместо того, чтобы позволить своему (заслуженному) гневу заставить их отреагировать с праведной ненавистью, они предпочитают отпустить худшие аспекты человеческой природы, как только осознают их. и двигаться дальше, когда они разрешены.
Конечно, мы также видим, как нацисты ходят по нашим улицам. Человечество по-прежнему заражено всеми старой ненавистью и культурными болезнями, любезно предоставленными нашими предками. Но межкультурная, интернет-солидарность, которую мы наблюдаем среди сегодняшней молодежи, доказывает, что мы как вид достойны надежды.
Потому что мы можем быть лучше — доказательство тому, что мы (как вид, воплощенный в сегодняшней молодежи и многих пожилых людях, которые с великодушием приспосабливаются и изменяются по мере необходимости) становимся лучше.
Величайшая сила человечества проистекает из сотрудничества. Мы не пережили эпоху саблезубых тигров, вооружившись разрушительным оружием; нет, мы процветали , несмотря на таких опасностей, потому что мы сотрудничали друг с другом и с другими видами — точно так же, как потомки, работающие вместе, содержат технологически продвинутые (и более быстрые инновации, потому что недолговечные) амбиции Первоначального человека заявить о своей власти над галактикой.
Постоянно растущая мощь наших технологий и других творений в сочетании с разрушительными личными и культурными мемами, унаследованными нами от наших предков, угрожает самому выживанию нашего вида. Единственный способ спасти человечество от самого себя — это солидарность и рост.
Не объединяясь против общего врага, пока он не будет побежден, а объединяясь, чтобы построить лучшее будущее.
Когда мы уважаем наших детей и другую молодежь среди нас; когда мы сами узнаем, как быть лучшими и как построить лучшее общество, тогда мы всегда делимся с другими тем, как мы все можем стать лучше; когда мы уважаем, но критически оцениваем наших старших и знания, мудрость и так называемые истины, которые они предлагают или навязывают нам, принимая хорошее и отвергая плохое; когда мы стремимся построить лучшее будущее, мы как вид получим (и заслуживаем) жить в лучшем мире. Именно сотрудничество делает нас здоровыми, счастливыми и сильными.
Я верю в человечество. Я верю в людей. И я верю в будущее. Вот почему я всегда так любил научную фантастику, вот почему я читал, изучал и преподавал ее большую часть своей жизни, потому что я верю, что научная фантастика дает нам новые перспективы, которые нам нужны, чтобы более ясно видеть себя и мир вокруг нас, изучать это, определите хорошее и плохое, а затем создайте новые нарративы для лучшего образа жизни.
Летом 2011 года в интервью Paris Review Сэмюэл Р Делани сказал: «Научная фантастика — это не просто размышления о внешнем мире. Это также размышления о том, каким мог бы быть этот мир — особенно важное упражнение для тех, кто угнетен, потому что, если они собираются изменить мир, в котором мы живем, они — и все мы — должны быть в состоянии думать о мире. это работает по-другому».
Неудивительно, что научная фантастика сегодня как никогда популярна среди людей, готовых взять бразды правления в свои руки. Да, все недавние споры в этой области были чрезвычайно разрушительными. Но изменение всегда разрушительно, и, по крайней мере, научная фантастика — это литература об изменениях, не только отражающая и проецирующая научные, технологические и культурные изменения, но и сама постоянно меняющаяся. Это не первый наш приступ внутренних раздоров.
Все, что нам нужно сделать, это оглянуться на смену поколений от Прото-НФ через Эру Бульвара, Золотой Век, тематический и литературный рост периода Социологической НФ, Новую Волну, диверсификацию и насыщенный романами период 70-е, киберпанк, Новая космическая опера, New Weird, а теперь взрыв неанглоязычной спекулятивной фантастики, которая, наконец, выходит в печать в США и на других крупных рынках — как будто научная фантастика когда-либо была только европейским творением.
Что дальше? Держу пари, что-то великолепное, и, несомненно, будет другим, отражающим наследие нашего жанра, заключающееся в том, чтобы включать изменения в нашу основу, поэтому то, что мы производим, по-прежнему соответствует человеческому состоянию, претерпевающему изменения. Не просто выжить, но и найти новые способы процветания .
Чтобы быть верным тому, чем научная фантастика всегда была и остается, то есть оставаться актуальной, наше сообщество писателей, редакторов, читателей, ученых и всех, кому небезразличен этот жанр, должно принимать изменения и направлять жанра в постоянно меняющееся будущее. Если нет, то мы закончим историческую сноску.
К счастью, я уверен, что этого не произойдет. Почему? Потому что я утверждаю, что то, что мы недавно наблюдали в субкультурах гиков, отражает более масштабные культурные изменения:
Сначала появились Gamergate, которые закончились тем, что Gamergates потеряли лицо и большую часть своего влияния, потому что подавляющее большинство геймеров терпеть не могут играть с придурками.
— и большинство игровых компаний не хотят с ними связываться. Игровое сообщество своими долларами и творчеством проголосовало против ненависти.
Затем Бешеные щенки завизжали в заголовках научной фантастики. Они пытались вычеркнуть из жанра женщин, представителей ЛГБТК, цветных, неанглоязычных и других людей, которых они считают «не настоящими научной фантастикой». Но большинство читателей научной фантастики так основательно победили их в первый год, что большинство избирателей премии «Хьюго» предпочли «не присуждать награду» разрешению победы любому номинанту, который был навязан им фанатиками, расистами и женоненавистниками. Мы все еще ощущаем последствия этого, но скоро все уляжется.
Теперь более широкие движения американского общества #metoo и движения за социальную справедливость разоблачают женоненавистников, сторонников превосходства белой расы и других людей, движимых ненавистью и страхом (исследования показывают, что они представляют только 6% граждан США), которые хотели бы украсть эту страну у большинства приличных люди, которые только хотят помочь друг другу построить более сильное, более здоровое место для жизни, которые хотят только создать лучшее будущее.
И не только в США! Несомненно, бизнес и политика на самом высоком уровне — например, клептократы в Капитолии США, Кремле и других центрах власти — похоже, берут верх плюс громкая поддержка со стороны кричащих фанатиков. Но недавние выборы в США продемонстрировали, что большинство людей отвергают эгоцентризм, ненависть и регрессивную политику, несмотря на то, что многие из них были обучены этим и другим вредным идеологиям от предыдущих поколений. Я предсказываю, что мы скоро увидим, как они потерпят неудачу.
Те, кого ненавистники уничижительно называют «воинами социальной справедливости», могут показаться нетерпимыми к нетерпимости. На что я говорю: Хорошо! Мы никогда не должны мириться с ненавистью. Вы не можете бороться с настоящими, буквальными нацистами, используя только цветы и свободную любовь. Потребовалась опустошительная мировая война, чтобы остановить их в последний раз. Движение за социальную справедливость далеко не милитаризовано; его единственными инструментами являются убеждение и сотрудничество.
Иногда они кажутся злыми, даже иррациональными? Кто бы этого не сделал, особенно после того, как всю жизнь страдал от фанатизма, ненависти и насилия без поддержки или утешения со стороны своих сообществ, правительства или даже семьи?
Я надеюсь, что нынешний подъем правых экстремистов потерпит неудачу, прежде чем мы будем вынуждены пережить еще один антиутопический период: посмотрите, что потребовалось, чтобы победить Третий рейх. Последствия этой оплошности были настолько ужасны, что мы даже не могли себе представить, и на их исправление ушли поколения. И что касается этого конкретного разговора, он закончился голодом у корней Золотого века научной фантастики, окончанием этого периода расцвета и броском следующего поколения научной фантастики в эру отчаяния, сосредоточенную вокруг метафоры энтропии Новой волны. Я имею в виду, что в научной фантастике все получилось, и она стала намного более разнообразной с точки зрения расы, пола и других культурных представлений, но давайте не будем повторять это снова, хорошо?
Я верю, что справедливость и свобода восторжествуют.
В конце концов и всегда. Иногда переход бывает быстрым и (относительно) безболезненным. В других случаях это жестоко и разрушает все на некоторое время. Но я верю в стойкость человечества и его искупительную природу, в то, что большинство из нас хотят лучшего для будущего.
Научная фантастика во многом похожа на самую прекрасную и замечательную. Сейчас мы переживаем некоторые грубые изменения, и многие из наших самых уважаемых создателей и редакторов страдают из-за этого (некоторые напрасно, а другие потому, что они не выросли как люди и не заслужили свои выноски). Я восхищаюсь и уважаю тех, кто обладает величайшими культурными привилегиями, которые с изяществом отреагировали на критику, приняли ошибочность своего пути и стремятся улучшить себя, независимо от того, как они были воспитаны, или их возраст, или другие оправдания, которые некоторые предлагают для сопротивления. необходимые изменения и рост.
Адаптироваться, меняться, расти: Так человечество остается доминирующей формой жизни на Земле.
И именно поэтому я считаю, что научная фантастика является доминирующей литературной формой и способом выражения человеческого состояния, сталкивающегося с изменениями — не просто выживания, но и процветания по мере того, как мы сами меняемся.
Рассказчик «Пепел взорвавшихся солнц, памятники праху» размышляет в развязке истории:
Что такое честь? Возможно, это удовлетворение от осознания того, что мир впереди будет лучше, чем то, что тлеет за вами. Что вы участвуете в формировании нового пути.
Что бы это ни было, честь расцветает только после заключения мира. С собой, с другими, с безразличной Вселенной. На протяжении всей нашей истории люди стремились к миру, когда цена войны становилась слишком высокой. Вопреки тому, во что долгое время верил Первородный Человек, империя ничего не дарит. Вы не можете выиграть честь; его нельзя взять. Это должно быть заработано. Это также не направлено на других, как fidalguia. Это были только эгоизм и страх, маскирующийся под социальную заботу.