Изменение ассоциативно-образных связей эпитета, метафоры, метонимии и сравнения в результате стилистических трансформаций в поэтическом тексте (на примере стихотворений А.А. Ахматовой)
Деревянко Алина Александровна1, Чех Наталья Витальевна1, Нечипорук Татьяна Викторовна1
1Севастопольский государственный университет, старший преподаватель кафедры теории и практики перевода
Аннотация
Статья посвящена одному из сложнейших аспектов перевода, а именно изучению взаимодействия эпитетов, метафоры, метонимии и сравнения в структуре поэтического текста и изменению их ассоциативно-образных связей в результате стилистических трансформаций на примере сопоставления поэтических текстов А.А.Ахматовой с их переводами на английский язык. Наблюдается тесное взаимодействие эпитета и метафоры, эпитета и метонимии, эпитета и метафоры, метафоры и сравнения с некоторым расширением или сужением их семантического поля в текстах перевода.
Ключевые слова: ассоциативно-образная связь, ассоциативно-образный блок, метафора, метонимия, сема, сравнение, стилистическая трансформация, эпитет
Derevyanko Alina Aleksandrovna1, Chekh Natalia Vitalievna1, Nechiporuk Tatiana Viktorovna1
1Sevastopol State University, senior lecturer of the Department of Theory and Practice of Translation
Abstract
The article deals with the study of one of the most difficult aspects of translation, namely, the interaction of epithets, metaphors, metonymies and similes in the structure of a poetical text and the change of their associative and figurative connections as a result of stylistic transformations with the case study of the comparison of poetical texts by A.Akhmatova with their translations into English. The close interaction between epithets and metaphors, epithets and metonymies, epithets and metaphors, metaphors and similes with some expansion or contraction of their semantic field in the translations is observed.
Keywords: associative and figurative connection, associative and figurative unit, epithet, metaphor, metonymy, seme, simile, stylistic transformation
Библиографическая ссылка на статью:
Деревянко А.А., Чех Н.В., Нечипорук Т.В. Изменение ассоциативно-образных связей эпитета, метафоры, метонимии и сравнения в результате стилистических трансформаций в поэтическом тексте (на примере стихотворений А.А. Ахматовой) // Гуманитарные научные исследования. 2015. № 5. Ч. 1 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2015/05/11455 (дата обращения: 05.06.2022).
Проблема перевода поэтического текста напрямую связана с воссозданием стилистического эффекта в тексте перевода и сохранением образа, поскольку поэтический текст является носителем, прежде всего, оценочной и эстетической информации, заключённой в семантической структуре тропов. Неотъемлемой частью семантической структуры каждого средства является его контекстуальное значение, которое может варьироваться в зависимости от стилистической установки всего текста, т.
Процесс перевода ассоциативно-образных средств в поэтическом тексте представляет особый интерес именно с точки зрения их взаимодействия в контексте, где семантическая и стилистическая многогранность каждого отдельного тропа может раскрывать бесконечное количество вариантов интерпретации, что, в свою очередь, предполагает сложности стилистических трансформаций в переводе, меняющих характер ассоциативно-образных связей.
В анализируемых нами поэтических текстах А.А.Ахматовой мы выделили ряд наиболее часто употребляемых тропов и выявили способы их сочетаемости, обозначив выделенные группы средств блоками. Например, количество эпитетов в текстах оригинала составляет 1092 на 110 печатных страницах, а в текстах перевода – 1326 на 110 печатных страницах, при этом эпитет выстраивает ассоциативно-образные связи посредством формирования блоков «эпитет + метафора», «эпитет + метонимия» и т.д. Уже в процессе выявления указанных блоков и сопоставления текстов оригинала и перевода на английский язык стали очевидны случаи изменения их стилистического содержания через замены одних тропов другими. Вопрос состоит в том, каким образом изменение ассоциативно-образных связей в результате стилистических трансформаций влияет на сохранение семантической основы тропа. В процессе анализа текстов перевода нами отмечено, что стилистические трансформации нацелены, прежде всего, на добавление тропов, что приводит к расширению их семантического поля.
«Как хозяин молчаливый
Ясно смотрит на меня!» [2, с. 64]
“Silent stood my host before me:
В данном случае можно говорить об изменении экспрессивной информации образа через семантическое расширение поля текста: добавление эпитета “serene”, который связан с предшествующим эпитетом “silent” и последующим эпитетом “clear” семой тишины и безмятежности, является как бы связующим звеном в построении образа: «безмятежный, ясный, прозрачный; спокойный, невозмутимый» [3, т.3, с. 199].
В стихотворении «Любовь» (“Love”) автор даёт характеристику любви, которая уводит человека «от радости и от покоя» [2, с. 30]. Переводчик О. Шарц добавляет эпитет: “away from simple joys and peace of mind” [2, с.
1, с. 237]) обосновано его тесной семантической связью с эпитетом “deadly” («убийственный, страшный, ужасный» [3, т.1, с. 517]), то в первом случае связь эпитета “simple” c объектом “joy” не столь очевидна в рамках одного словосочетания. На уровне всего текста читатель связывает сему простоты с антонимичной ей семой коварства и хитрости, с которой действует любовь, заставляя человека мучиться. В третьем случае с добавлением эпитета “magically lovely” О. Шарц утверждает образ города – невесёлого, холодного, но бесконечно притягательного для героини стихотворения. Введённый в конце стихотворения, данный эпитет является замыкающим в ассоциативно-образном блоке, выполняя оценочную функцию как итоговую для всего текста. Подобным образом переводчик С. Рой добавляет эпитет “good” в конце поэтического текста, посвящённого прощанию с эпохой благополучия и началу бесконечных потерь:«…Начали песни слагать…
О нашем бывшем богатстве» [2, с. 66].
“…And we began making up songs…
And the wealth of the good old days” [2, с.
67].
Наблюдается также добавление эпитетов в границах строфы, последний из которых – оценочный по отношению ко всему метафорическому образу превращения аромата в слово:
«Шиповник так благоухал,
Что даже превратился в слово…» [2, с.176]
“So strong smelled eglantine, so sweet,
Scent turned to word, incredibly…”
В данном случае экспрессивная функция эпитета уступает оценочной функции как основной, поскольку акцентирует внимание не на образном переносе качеств и свойств, а на их положительной или отрицательной коннотации, причём понимаемой в пределах нескольких строф или всего текста. Примечательно, что ассоциативно-образные блоки здесь формируются через подбор метафорических эпитетов в сочетании с логическими (например, “strong, sweet, incredibly”; “sunless, gloomy, magically lovely”), из которых один несёт основную оценочную нагрузку всего блока (“incredibly”; “magically lovely”).
В связи с этим не менее интересны случаи усиления экспрессивности через стилистическую трансформацию с появлением метонимии в структуре эпитета.
В большинстве случаев это связано с необходимостью привязать чувства героини к окружающим её предметам, которые служат, таким образом, отражением её внутреннего мира. В данном случае переводчики в 1,28 раз меньше обращались к метонимии, используя стилистические трансформации, хотя в ходе анализа были выявлены обратные примеры трансформации логического или метафорического эпитета в метонимию. Рассмотрим один из таких примеров в стихотворении от 1915 г., где героиня описывает праведно-чистый образ жизни «под крышей промёрзшей пустого жилья» [2, с.76]. Своё метафорическое значение данные эпитеты получают в контексте: оба определения символизируют холод и пустоту одиночества. Переводчик О. Шарц заменила определяемые слова «крыша» и «жильё» на «стены»: “within these empty, frozen walls” [2, с.77]. Как следствие – смещение стилистического значения, причём именно в эпитете «пустой», который в оригинальном варианте соотносится с понятием «дом», а в тексте перевода – с понятием «стены»: пустой дом – пустые стены.
В других случаях наблюдаем ряд лексических и грамматических трансформаций, приведших, соответственно, к стилистическим трансформациям и замене метонимии в составе эпитета на стилистически нейтральное слово. В стихотворении 1913 г. читаем:
«Мне не надо ожиданий
У постылого окна
И томительных свиданий –
Вся любовь утолена» [2, с. 62].
Эпитеты «постылый» и «томительные» выступают здесь как метонимические: ассоциация чувств героини с одинокими ожиданиями у окна и встречами с любимым. Переводчик О. Шарц выстраивает семантически точную связь между «постылым окном», «томительными свиданиями» и состоянием самой героини, которая переживает равнодушие и скуку:
“I do not have to wait and mope
Beside my window, stay awake
All night to dream of you and hope –
My thirst for love has been quite slaked” [2, с. 63].
Оба метонимических эпитета опущены, так что весь ассоциативно-образный блок «метонимический эпитет + метонимический эпитет» заменён на стилистически более нейтральное слово – глагол “mope” («хандрить, быть в подавленном состоянии, быть ко всему безразличным» [3, т.
2, с.472]). Ассоциативно-образное содержание сужено, так как переводчик использовал прямое значение слова без его привязки к параллельно используемому в тексте существительному “window” или “night”, однако семантическая основа образа сохранена точно и смысловое содержание соответствует подлиннику.
Метонимия без смежного с ней эпитета также может опускаться в тексте перевода, причём без стилистической компенсации утраченного образа, как в указанном случае с эпитетом:
«И уже не празднует тело
Годовщину грусти своей» [2, с. 86].
“You won’t be observing
The year of tristesse” [2, с. 87].
Переводчик до последней строфы сохранил в местоимении “you” обращение героини к своему любимому, в отличие от текста оригинала, где автор словно отвлекается от образа того, вокруг кого выстраивается всё ассоциативно-образное поле текста, и метонимией предполагает двойственность интерпретации: тело любимого – тело героини.
Появление метафоры в тексте перевода в большинстве случаев связано с трансформацией сравнения, эпитета или стилистически нейтрального слова или словосочетания.
В стихотворении «Сожжённая тетрадь» (“A Burnt Notebook”), являющимся примером олицетворения, функционирующего на уровне всего текста (тетрадь, сосны, вёсны представлены в образе людей), переводчик добавляет метафорический эпитет, чьё появление обусловлено контекстом – ассоциативно-образным блоком олицетворений. Автор пишет о тетради, сгорающей в костре: «…и под тобою угольки костра» [2, с.174]. С. Рой вводит метафорический эпитет “live”: “…And underneath, live coals are glowing red” [2, с.175]. Для усиления метафорической образности в другом стихотворении в структуру ассоциативно-образного блока олицетворения вводится метафорический эпитет “rudely”:
«Лишь ветер каменного века
В ворота чёрные стучит» [2, с.92].
“The wind alone – a Stone Age blast –
Raps rudely on the rotting shutter” [2, c.93].
В данном случае переводчиком закреплено семантическое значение образа эпохи – грубость, жестокость, беспощадность, в результате чего экспрессивность информации становится ярче.
Наиболее интересными примерами стилистических трансформаций являются примеры замены сравнений метафорами. Частота употребления сравнения в переводе в 1, 11 раз ниже текста оригинала, хотя это не говорит о снижении степени экспрессивности или утрате образности в тексте перевода, поскольку метафоричность оригинала и перевода остаются тождественными. Так, в стихотворении1914 г. находим пример сравнения с эпитетом «чудесный» в основании:
«Затем что воздух был совсем не наш,
А как подарок божий – так чудесен» [2, с.56].
В тексте перевода ассоциативно-образный блок «сравнение + эпитет» трансформируется в блок «эпитет + метафора» при сохранении семантического содержания составляющих слов и всего образа:
“And because the air was not like ours,
It was so wonderful – a gift divine…” [2, c.57].
Трансформация сравнения в развёрнутую метафору в тексте перевода предполагает увеличение степени образности текста благодаря влиянию структурной природы самой метафоры, которая снимает чёткость сопоставления субъекта и объекта, свойственного сравнению, и, тем более, лишена того самого основания сравнения, помогающего выстроить ассоциативно-образную связь.
Метафора заявляет свой образ с большей «нелогичностью» сопоставления, что предполагает больше возможных объяснений такого сопоставления, а значит – более широкую образность текста:
«А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад…» [2, с. 154].
“Each reader’s a treasure-trove hidden
In fathoms of earth…” [2, c. 155].
В тексте оригинала сравнение, выраженное через союз «как», сразу позволяет воспринять смежность субъекта «читатель» и объекта «клад» как воображаемую, и сам указанный союз «подготавливает» читателя к этому. В переводе подобного аналога нет: метафора связывает компоненты образа без ассоциативно-образной «подготовки». Можно предположить, что в тексте оригинала те сравнения, где объект ставится, согласно правилам русского языка, в творительный падеж, могут приближаться по своему стилистическому эффекту к метафоре, поскольку падежные окончания не столь очевидны в восприятии структуры сравнения, как союзы, и могут сохранять «размытость» ассоциативно-образных связей.
В переводе стихотворения «Любовь» (“Love”) можно проследить один из интереснейших процессов преобразования сравнения, выраженного творительным падежом, в развёрнутую метафору:
«То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует [2, с.30].
“It snakes into your heart and, coiling up,
Its poison works with subtle skill,
Or else it coos the whole day as the dove
That pecks the breadcrumbs on your window-sill” [2, с. 31].
Переводчик расширил границы семантической информации сравнения, применив развёрнутую метафору, чья экспрессивность может восприниматься выше за счёт добавления новых семантически связанных образов: “poison”, “breadcrumbs”. С другой стороны, нельзя не согласиться, что выбор стилистической трансформации оправдан, поскольку метафорическое сравнение в оригинале не обозначено союзами и формально уподобляется развёрнутой метафоре.
Таким образом, стилистические трансформации, осуществляемые наряду с лексико-грамматическими, особенно влияют на ассоциативно-образные связи в поэтическом тексте и, следовательно, на степень экспрессивности текста перевода в тех случаях, где наблюдается добавление эпитета, метонимии или метафоры. Эпитеты, введённые переводчиком в конце ассоциативно-образного блока, осуществляют оценочную функцию ярче экспрессивно-эмоциональной, служа ориентиром в отношении героини к описываемому объекту. В отношении метонимии также может применяться опущение тропа с заменой на стилистически нейтральное слово без компенсации утраченного образа, но с сохранением семантического содержания. Сравнения, выраженные в тексте оригинала через творительный падеж, трансформируются в метафору в тексте перевода через смежность их ассоциативно-образного построения – без очевидного разграничения субъекта и объекта сравнения.
Библиографический список
- Гончаренко С.
Ф. Поэтический перевод и перевод поэзии: константы и вариативность // Журнал «Самиздат». 2012. URL:http://samlib.ru/w/wagapow_a_s/poetic-transl.shtml. - Ахматова А. А. Стихотворения. М.: Радуга, 1988. 274 с.
- Апресян Ю.Д., Медникова Э.М. Новый большой англо-русский словарь: В 3 т. М., 2000.
Ф. Поэтический перевод и перевод поэзии: константы и вариативность // Журнал «Самиздат». 2012. URL:http://samlib.ru/w/wagapow_a_s/poetic-transl.shtml.Количество просмотров публикации: Please wait
Все статьи автора «Деревянко Алина Александровна»
Особенности взаимодействия эпитета с другими тропами в поэтических текстах А. А. Ахматовой
Работа посвящена анализу взаимодействия эпитета с другими тропами, формированию ассоциативно-образных цепочек, а также изучению лексико-семантического и контекстуального значения тропов в структуре поэтических текстов А. А. Ахматовой.
Ключевые слова:эпитет, троп, ассоциативно-образная цепочка.
Употребление эпитета в структуре поэтического текста является, с определённой точки зрения, явлением закономерным и неизбежным, поскольку красочность определения, образность характеристики предметов и действий, яркая оценка являются обязательными условиями реализации любого поэтического текста.
Следует отметить, что для данного исследования представляют интерес, во-первых, те эпитеты, задача которых заключается в воплощении именно переносного значения слова, т. е. эпитеты, которые можно отнести к тропам. Во-вторых, это эпитеты, выраженные определениями и обстоятельствами, которые хотя сохраняют в тексте своё первоначальное, «логическое» значение, но не менее успешно реализуют эстетическую функцию и являются ярким изобразительным средством в условиях художественного текста. Собственно, поскольку в среде филологов по-прежнему нет единого мнения относительно того, что следует причислять к эпитетам, и «наука не располагает разработанной теорией эпитета, нет единой терминологии» [1, с.139], то основным принципом отбора эпитетов в данной работе является наличие выразительности, равносильной тропу.
На основании проведённого анализа поэтических текстов А.Ахматовой можно сделать следующий вывод: количество эпитетов в текстах оригинала составляет 1092 на 110 печатных страницах, т.
е. в поэтических текстах А.Ахматовой можно найти, в среднем, 10 эпитетов на одной печатной странице. В процессе исследования эпитетов в поэтических текстах А.Ахматовой становится очевидной явная невозможность провести чёткую, не вызывающую никаких сомнений границу между эпитетами, употреблёнными в переносном значении, т. е. метафорическими, и эпитетами, реализующимися в словах с прямым значением, но выполняющих явную экспрессивно-эмоциональную функцию. А.Ахматова широко применяет эпитет в описаниях интерьера, пейзажей, в характеристике чувств и эмоций, но большинство таких эпитетов, даже в своём первичном, «непоэтическом» значении, в структуре текста приобретают «второй», «поэтический» смысл, который приближается к понятию метафорического, где ассоциации и образы равны в своей многоплановости и неоднозначности метафорическим. Рассмотрим некоторые подобные примеры употребления эпитетов без взаимодействия с метафорой.
В стихотворении 1917 г. автор заканчивает текст следующими строками:
«…Целует бабушке в гостиной руку
И губы мне на лестнице крутой» [2, с.
108].
Или в стихотворении 1956 г.:
«Иду между чёрных приземистых ёлок…» [2, с.178].
Если рассматривать подобные примеры вне контекста, то ясно, что выделенные определения указывают на отличительные признаки предмета без видимой образной характеристики, т. е. являются логическими эпитетами, не представляющими интереса для стилистического исследования. Но в данном случае всегда необходимо учитывать влияние контекста и, как правило, это влияние осуществляется не на уровне одной-двух строк или строф, а в масштабе всего поэтического текста. В первом приведённом примере автор воспроизводит атмосферу домашнего уклада «как при Екатерине»: неторопливое течение жизни с её абсолютной предсказуемостью, на что сразу обращает автор внимание в первой строке другим логическим эпитетом:
«Течёт река неспешно по долине…» [2, с.108].
Эпитет «крутой» в последней строке создаёт эффект неожиданности, невидимого разлада, скрытой опасности, когда героиня стихотворения тайно нарушает установленный порядок, намекая на обманчивость описываемой «неспешности».
Во втором примере также необходимо исследовать весь текст, чтобы понять скрытую образность эпитетов, формально выступающих как логические. Здесь снова эпитеты, взятые из предыдущих строк, помогают воссоздать поэтический образ, заключённый в определениях «чёрные» и «приземистые». Автор с первых предложений выстраивает контраст между «райским садом» юга и прохладным, неуютным севером:
«Здесь северно очень — и осень в подруги
Я выбрала в этом году» [2, с.178].
Читателю постепенно становится ясно, что героиня не хочет покидать этот внешне неуютный край, поскольку здесь всё связано с воспоминаниями о несостоявшейся любви. Указанные эпитеты передают ощущение одиночества, грусти, тоски и некоторую «странность» происходящего:
«Живу, как в чужом, мне приснившемся доме…» [2, с.178].
Таким образом, взаимодействие логических эпитетов в структуре поэтического текста, даже без привлечения в анализ параллельно используемых тропов, способствует созданию поэтических образов, в полной мере раскрывающих ассоциативно-образные связи и идею произведения.
Влияние поэтического текста на его лексические составляющие таково, что семантика каждой лексической единицы меняется, порождая широкие лексико-стилистические связи.
Особый интерес для исследования представляют эпитеты, употребляемые в переносном значении, т. е. эпитеты во взаимодействии с метафорой. Подобное взаимодействие наиболее эффективно развивает множественные ассоциативно-образные связи в структуре поэтического текста. Метафора как элемент поэтического текста расширяет его экспрессивно-эмоциональный и экспрессивно-образный потенциал, а также является носителем авторской оценки. В количественном сравнении с эпитетом, метафора в поэтических текстах А.Ахматовой выступает скорее как вспомогательный троп, поскольку ряд произведений не содержит никаких ассоциативно-образных средств, кроме эпитетов, и даже при наличии метафоры эпитет несёт основную смысловую нагрузку, уступая метафоре формирование образа лишь в отдельных текстовых отрезках. Обращает на себя внимание их обязательное присутствие в текстах, посвящённых разлуке или страстной любви с предчувствием несчастливого конца, как, например, в следующем отрывке из стихотворения 1914 г.
:
«…Город, горькой любовью любимый» [2, с.76].
Собственно, именно благодаря подбору эпитетов весь поэтический текст здесь окрашивается в печальные тона, без которых смысл был бы почти противоположный. Приведённый пример интересен тем, что он выступает как центральный в произведении, выражая основную идею и определяя подбор эпитетов далее, среди которых обращает на себя внимание сочетание логических и метафорических эпитетов:
«Солеёю молений моих
Был ты строгий, спокойный, туманный» [2, с.76].
Реализация метафорического эпитета со всем комплексом идей и ассоциаций была бы недостаточной, если бы взаимодействие метафоры и эпитета осуществлялось на уровне одной лексической единицы, в границах одного определения или обстоятельства. Но метафора в случае с исследуемыми поэтическими текстами функционирует гораздо шире, стремясь развить образ до уровня всего произведения и раздвигая семантические границы смежного с ней эпитета.
Такие примеры представляют богатый материал для изучения.
Эпитет, как и другие тропы, в структуре художественного текста способен формировать так называемые «ассоциативно-образные цепочки», способствующие более глубокому проникновению в предлагаемый автором образ. «Одним из приёмов активизации мыслительной деятельности адресата и типом словесно-художественного структурирования текстов является ассоциативно-образная цепочка. В её состав включаются ассоциативно близкие образы, фокусирующие внимание читателя на узловых «звеньях» текстового развёртывания и формирующие общий концепт поэтического произведения» [3, с.60]. В поэтических текстах А.Ахматовой обращает на себя внимание употребление эпитетов в сочетании с одной-двумя метафорами и полным отсутствием каких-либо дополнительных тропов, причём метафора сначала подтверждает формирующийся образ, а затем предлагает совершенно, на первый взгляд, нелогичную связь с последующим эпитетом, но выстраиваемая при этом ассоциативно-образная цепочка раскрывает многоуровневый поэтический контекст.
Например, в стихотворении «Смятение» при детальном изучении стилистического материала находим следующий ряд средств в их прямой последовательности: «красив» (эпитет) — «не могу взлететь» (метафора) — «была крылатой» (метафора) — «туман» (метафора) — «красный» (эпитет) [2, с.46]. Проанализировав контекст, приходим к точному пониманию ассоциативно-образной связи: красивый облик любимого не даёт героине разлюбить его, она не может уйти и ощущает беспомощность и смятение, а цвет тюльпана в петлице — как символ страсти, любви и, одновременно, крови, т. е. боли, страдания. Таким образом, данные ассоциативно-образные цепочки включают в себя лишь два стилистических средства, представленных в разной последовательности, но строго ограниченных только этими двумя средствами и несущими всю «ответственность» за ассоциативно-образное поле текста.
Ещё одним эффективным примером взаимодействия эпитета и других тропов в текстах А.Ахматовой является взаимодействие эпитета и метонимии. Случаи употребления метонимии насчитывают 169.
Взаимодействие эпитета и метонимии наиболее характерны для описания внешности и поведения героя, на которого героиня смотрит влюблёнными глазами, а также при передаче чувств и эмоций, раскрывающихся в движениях и внешнем облике. В пределах одного поэтического текста эпитет может выступать как независимо, так и сочетаясь с метонимией в построении одного или нескольких параллельных образов возлюбленного, как, например, в стихотворении 1913 г., где вначале читаем: «настоящая нежность…тиха» (метонимический эпитет), и «напрасно ты бережно кутаешь…» (эпитет), и «слова покорные» (метонимический эпитет), а в конце видим, как формирование образа лицемерного и жестокого возлюбленного завершается следующими эпитетами:
«Как я знаю эти упорные,
Несытыевзгляды твои!» [2, с. 52]
Автор словно «размывает» чёткий образ, переводя фокус на движения, слова, взгляды, которые описаны, благодаря метонимии, отдельно от самого героя.
В конце стихотворения метонимические эпитеты «упорные» и «несытые» безошибочно указывают: героиня знает не только взгляды, а характер своего возлюбленного.
Подобно ассоциативно-образным цепочкам, в составе которых функционируют эпитеты и метафоры при полном отсутствии других стилистических средств на протяжении всего текста, эпитет в сочетании с метонимией тоже способен формировать чёткие цепочки, как например, в стихотворении 1913 г., где весь набор тропов может быть представлен так: «белый» (эпитет) — «тихий» (эпитет) — «пустынная» (эпитет) — «светлая» (эпитет) — «дорогая» (эпитет). И только в последних двух строках цепочка эпитетов завершается сочетанием эпитета, метафоры и метонимии:
«…А я товаром редкостным торгую –
Твою любовь и нежность продаю» [2, с.66].
Такое минимальное насыщение тропами характерно при передаче бытовых, повседневных сцен, в которых разворачивается скрытая напряжённая борьба чувств.
Именно в описании окружающих предметов ведущую роль играют эпитеты, а при переходе в мир чувств автор насыщает текст дополнительными стилистическими средствами.
Из других очевидных примеров взаимодействия тропов стоит указать случаи активного употребления эпитета в составе перифразы, что, с учётом структурных особенностей последней, вполне закономерно, ведь перифраза — это «описательный оборот» [1, с.144], а описания закономерно предполагают наличие эпитетов. Количество найденных в поэтических текстах А.Ахматовой перифраз составляет 65. Роль данного тропа трудно переоценить: перифраза выделяет деталь, элемент, фрагмент образа, которой автор даёт индивидуальную оценку и которая обеспечивает неограниченную широту ассоциаций, при этом остальное как бы уходит на второй план, предполагает недосказанность. В стихотворениях А.Ахматовой именно эпитет содержит оценочную коннотацию в составе перифразы:
«…Сияние неутолённых глаз
Бессмертноголюбовника Тамары» [2, с.
136].
В сочетании с предшествующим метонимическим эпитетом эпитет «бессмертный» формирует образ Демона, вечно жаждущего любви и не находящего её и в определённой степени наводит на мысль о безысходности этих поисков. В другом стихотворении автор с долей иронии упоминает следующее словосочетание:
«…к этому сиятельному дому…» [2, с. 204].
Имеется ввиду Фонтанный дом, где долгое время жила А.Ахматова и в дворцовой, пышной архитектуре которого она оставалась чужой гостьей. Горькая ирония описания становится очевидной в связи с последующими в тексте эпитетами «знаменитая» и «нищая».
В стихотворении «Муза» эпитет передаёт очень тёплую авторскую оценку Музы, которая в дальнейшем несколько диссонирует с образом ада, о котором она рассказывала Данте:
«…пред милой гостьей с дудочкой в руке» [2, с. 136].
В определённой степени здесь также выражена авторская ирония, понимаемая на уровне всего текста и реализуемая именно через эпитет: «милый» образ в конце стихотворения неожиданно получает зловещее звучание.
Подобное воплощение иронии в сочетаниях эпитета и перифразы свойственно завершающей строфе некоторых стихотворений:
«А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанья муз» [2, с.128].
Оценочная функция эпитета здесь бесспорно привязана к контексту: героиня прощается с неверным возлюбленным и уходит в мир творчества, и через эпитеты выделяет прекрасные свойства её нового мира, горя желанием доказать ему, что она будет счастлива и без любви.
Особое внимание следует обратить на взаимодействие эпитета и олицетворения. Олицетворение имеет достаточное распространение среди тропов в поэтических текстах А.Ахматовой: 91 пример. Примечательно, что в данном случае наблюдается два вида взаимодействия: во-первых, олицетворение как составной компонент эпитета и, во-вторых, олицетворение и эпитет, формирующие ассоциативно-образные цепочки «эпитет + олицетворение + эпитет + олицетворение». Рассмотрим в отдельности указанные два вида.
Олицетворение в составе эпитета соотносится с понятием метафорического, но перенос значения основан на приписывании неодушевлённому предмету признаков и свойств человека, и в ходе данного исследования подобные примеры связаны с описанием явлений природы и воспоминаниями, как в следующих фрагментах:
«Жестокая, студёная весна…» [2, с.
80].
«Строгая память, такая скупая теперь…» [2, с.114].
Мы видим широкие возможности стилистических средств в выстраивании многогранного образа, который работает на уровне не только одного текста, но и в произведениях, объединённым одним образом, в данном случае — образом жестокости и памяти.
Второй вид взаимодействия представлен шире и подразумевает привлечение в структуру ассоциативно-образных цепочек дополнительных средств, помимо олицетворения и эпитета, но данные два тропа выступают как центральные и определяющие всё лексико-семантическое содержание текста. Рассмотрим следующие примеры и изучим подробнее состав наиболее характерных образованных ассоциативно-образных цепочек в структуре поэтических текстов:
«Долгую песню, льстивая,
О славе поёт судьба» [2, с.60].
Содержание цепочки здесь очевидно: «эпитет + олицетворение». Лексико-семантический выбор эпитета предопределяет ироническое содержание олицетворения и всего текста: пение судьбы фальшиво, она всего лишь обещает славу, но вряд ли это обещание обернётся счастливым исполнением.
В других случаях взаимодействие эпитета и олицетворения допускает более сложные сочетания:
«Поздней осенью свежий и колкий
Бродитветер, безлюдию рад» [2, с.80].
Структурно данная цепочка может быть представлена так: «эпитет + эпитет + олицетворение + олицетворение», причём последний пример олицетворения соотносится с олицетворением в структуре определения-эпитета. Подобные тесные сочетания присущи текстам с насыщенной эмоционально-чувственной тематикой, в которых внутренние переживания героини переносятся в мир природы.
Наконец, ещё одним примером эффективного взаимодействия эпитета с другими тропами является взаимодействие его с гиперболой, общее количество которой в текстах А.Ахматовой составляет 74. Тематически все найденные примеры связаны с несчастной любовью и печалью в бесконечном времени и во многом становятся проявлением гиперболы именно в контексте заявленного сюжета:
«Во мне печаль, которой царь Давид
По-царскиодарил тысячелетья» [2, с.
80].
В данном примере, как и во многих других очевидна связь между гиперболой, эпитетом и метафорой через представление печали как подарка, причём, с точки зрения логики, данная ассоциативно-образная цепочка представляется именно через метафору «одарить», а затем гипербола и эпитет рисуют тысячелетние масштабы этого щедрого дара: «метафора + эпитет + гипербола».
В стихотворении «В сороковом году» подобным образом формируется ассоциативно-образная цепочка «эпитет + метафора + гипербола»:
«И тихо, так, господи, тихо,
Что слышно, как время идёт» [2, с.156].
Очевидно, что ведущую роль здесь играет повторяющийся логический эпитет «тихо», который разворачивает ассоциативно-образную связь с идущим временем (метафорой) и невероятно глубокой тишиной города (гиперболой).
Таким образом, на основании проделанного анализа примеров можно заключить следующее: взаимодействие эпитетов в структуре поэтического текста возможно не только при условии наличия образного переноса.
Поэтический текст способен расширять семантику логических эпитетов не менее эффективно, формируя яркие авторские образы на уровне всего текста. В исследуемых поэтических текстах эпитет активно взаимодействует с метафорой, метонимией, перифразой, олицетворением и гиперболой, выполняя, прежде всего, оценочную функцию. В отдельных случаях, при детальном исследовании контекста, эпитет взаимодействует с иронией, которая семантически связана со всем текстом и получает свою стилистическую реализацию через один или несколько эпитетов, которые в дальнейшем влияют на контекстуальное значение следующих тропов.
Литература:
1. Голуб И. Б. Стилистика русского языка. М., 2007. — 448 с.
2. Ахматова А. А. Стихотворения. М., 1988. — 274 с.
3. Яцуга Т. Е. Ассоциативно-образная цепочка в регулятивной структуре поэтических текстов З.Гиппиус // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2005. № 3.
с. 59–64.
Основные термины (генерируются автоматически): эпитет, поэтический текст, текст, метафора, ассоциативно-образная цепочка, взаимодействие эпитета, олицетворение, троп, образ, автор.
Примеры и определение эпитета
Определение эпитета
Эпитет — это описательный литературный прием, описывающий место, вещь или человека таким образом, что это помогает сделать его характеристики более заметными, чем они есть на самом деле. Кроме того, он известен как «имя» или «описательное название».
В произведениях Шекспира можно найти множество примеров эпитетов, среди которых могут быть собственные чеканки Шекспира. Например:
- «Ты безумный усатый фиолетовые солодовые черви ! ( Генрих IV )
- «Смерть лежит на ней как безвременный мороз . На сладчайшем цветке всего поля…» ( Ромео и Джульетта ).
Типы эпитетов
- Кеннинг как эпитет
Примеры Кеннинга также могут рассматриваться как примеры эпитетов. Кеннинг — это тип эпитета, который представляет собой фразу из двух слов, описывающую объект с помощью метафор. - Фиксированный эпитет
Фиксированные эпитеты встречаются в эпической поэзии, которая включает в себя повторяющееся использование фразы или слова для одного и того же объекта. Например, в гомеровской «Одиссее » жена описывается как «благоразумная», сам Одиссей — как «многодушный», а их сын Телемах — как «здравомыслящий». - Аргументативный эпитет
Опытные ораторы используют аргументативные эпитеты. Короткие аргументы используют этот тип эпитета, чтобы дать подсказки. - Эпитет, используемый в качестве клеветнического слова
Эпитет, используемый в качестве бранного слова, означает уничижительное слово или имя для кого-то или чего-то.
Кеннинг — это тип эпитета, который представляет собой фразу из двух слов, описывающую объект с помощью метафор.Неправильное употребление эпитетов
Современные писатели и ораторы проявляют особую осторожность при использовании эпитетов.
Они не хотят злоупотреблять этим устройством и быть обвиненными в использовании расовых или оскорбительных эпитетов.
Примеры эпитетов в литературе
Пример №1:
Брендон Хиллз (А. Э. Хаусман)«Вот воскресное утро
Моя любовь и я солгу,
И увидеть цветных округов,
И услышать жаворонков так высоко
О нас в небе.
Здесь «цветной» — это эпитет, используемый для описания приятного и прекрасного весеннего сезона в тех странах, где поэт желает насладиться обществом своей возлюбленной.
Пример #2:
Красота и Красота (Руперт Брук)«Земля слезно-сладкая ,
И рассеивающая-яркая воздух,
Вихрь, головокружение, замыкание круга,
0030 С тихим и пьяным смехом …»
В этом отрывке описание воздуха и земли усилено употреблением эпитетов: «плаксиво-сладкий», «разбрызгивающий-яркий», «тихий и пьяный смех».
». Эти эпитеты помогают в развитии образов в сознании читателей.
Пример №3:
Улисс (Джеймс Джойс)«Боже! — сказал он тихо. Разве море не то, что Алджи называет его: великая милая мать ? сопливо-зеленое море . Море для стягивания мошонки ! Я должен научить тебя. Вы должны прочитать их в оригинале. Талатта! Талатта! Она наша великая милая мать…»
В этом отрывке Джойс использует несколько эпитетов для описания моря. Эти эпитеты включают «великая милая мать», «сопливо-зеленое море» и «море, сжимающее мошонку».
Пример #4:
В голубом вечере (Руперт Брук)«Моя беспокойная кровь теперь лежит a-quiver ,
Зная, что всегда, изысканно,
Эти апрельские сумерки на реке
Тоска тревожит мое сердце…»
Брук использует эпитеты («а-колчан» и «апрельские сумерки на реке»), чтобы описать тоску и волнение, которые он чувствует себя глубоко внутри него.
Пример #5:
Одиссея (Гомер)«Я пришел,
Как вы догадываетесь, с товарищами на корабле,
Плавание по винно-темному морю к людям
Чей стиль речь совсем другая…»
В этих строках фраза «винно-темный» используется как эпитет для объяснения цвета моря. Этот эпитет усиливает описание цвета моря.
Пример #6:
В Lycidas (Джон Мильтон)«В какое время серая муха трубит в свой знойный рог,
Слепые рты ! которые едва умеют держать
Овечий крючок или научились хоть чему-нибудь еще
Это принадлежит верному пастушьему искусству!»
Мильтон использует эпитеты («серая муха» и «слепые рты») в этом отрывке, описывая первых насекомых, а затем ссылаясь на желание кормить их рты.
Функция эпитета
С помощью эпитетов писатели могут более ярко описывать своих персонажей и обстановку, чтобы придать тексту более глубокий смысл.
Поскольку они используются в качестве литературного инструмента, эпитеты помогают сделать описание кого-то или чего-то более широким и, следовательно, более понятным. С помощью эпитетов писатели и поэты в меньшем количестве слов развивают подходящие образы. Кроме того, метафорическое использование эпитетов помогает сделать поэзию и прозу яркой и сильной.
Что такое эпитет — определение, виды и примеры для писателей
Что такое эпитет в литературе?
Сначала давайте определим эпитет
Эпитет может показаться похожим на другие простые языковые средства, например, прилагательные. Однако они отличаются весьма специфической функцией. Чтобы лучше понять это, давайте посмотрим на определение эпитета.
ЭПИТЕТ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Что такое эпитет?
Эпитет — это фраза или слово, используемое в качестве сопровождения или вместо лица, места или предмета для его описания или характеристики.
Эпитет используется не только как простое прилагательное, чтобы приписать очень специфические качества или характеристики тому, что описывается. Литературный термин происходит от греческого « эпитет » означает «добавлено» или «приписано». Более современные люди часто думают о них как о «прозвищах», поскольку они часто заменяют имя человека, места или вещи, а также придают им определенные атрибуты.
Типы эпитетов:
- Фиксированный
- Кеннинг
- Аргументативный
Значение эпитета
Для чего используется эпитет?
Эпитеты используются как в разговоре, так и в письме, чтобы ярко описать людей, места и вещи. Поскольку они сформулированы образно и часто связаны, они могут лучше или точнее описать персонажа или обстановку в литературе.
Что такое эпитет в литературе?
Возьмем один из самых распространенных эпитетов: «Собака — лучший друг человека».
Вы можете описать собаку как верную, утешительную, защитную, любящую и многое другое. Однако фраза «лучший друг человека» дает четкое представление о том, что собака может значить для человека.
Определение и типы эпитетов
Типы эпитетов
В литературе и разговорной речи существуют три типа эпитетов: фиксированные, кеннинговые и аргументативные. Давайте посмотрим на различия каждого типа и пример, который приводит его в действие.
Фиксированный
Фиксированный эпитет, также называемый гомеровским эпитетом, представляет собой многократное использование слова или фразы для описания одного и того же лица, места или предмета. Их называют гомеровскими, потому что они обычно используются в эпической литературе.
Например, в Одиссее Одиссея неоднократно называют «многомыслящим».
Кеннинг
Кеннинг — это эпитет, метафорически описывающий человека, место или вещь.
Кеннинги часто представляют собой фразы из двух слов и формируются для конкретики. Чаще всего они встречаются в древнеанглийской поэзии. Более современным кеннингом (часто используемым как оскорбление) является термин «четыре глаза» для описания человека в очках.
Стихи Кеннинга
Аргументативный
Аргументативный эпитет используется, прежде всего, чтобы предложить возможный исход ситуации. Эти типы часто используются ораторами как яркое и ясное предупреждение.
Например, законодатели могут использовать аргументированные эпитеты прошлых последствий изменения климата, чтобы предостеречь от конкретного законодательства.
что такое эпитет в литературе?
Примеры эпитетов в литературе
Чтобы полностью понять ценность этого инструмента и то, что он может добавить к вашему письму, давайте взглянем на некоторые примеры эпитетов в литературе.
В шекспировском « Макбет » Макдуф описывает другого персонажа как «адскую гончую».