Зачем писатели пишут? — Год Литературы
Текст: Андрей Мягков
В конце марта в пансионате под Звенигородом прошли юбилейные XX «Липки» – они же Международный форум молодых писателей. О том, как это было, мы уже пытались написать – а параллельно с этим решили задать участникам форума обманчиво простой вопрос: «Зачем вы пишете?» Вот что они нам ответили.
Дарья Тоцкая, прозаик, финалистка «Русской премии» (Чехия). Мастер-класс журнала «Знамя»
Это на самом деле очень серьезный вопрос из области психологии искусства, на который многие авторы даже сами для себя не смогут дать наиболее глубокий – именно глубокий – ответ. Наверное, я пишу, как и многие, потому что не могу не писать – это во-первых. А во-вторых, мне бы хотелось запечатлеть некие состояния этого мира – в том числе и себя как части этого мира, – которые постоянно меняются, и может возникнуть такое элегическое ощущение, что мы это теряем. Но литература запечатлевает то, что забудется уже сегодня или завтра – или то, что другие, возможно, никогда бы не заметили.
Литература – это отвоевание мгновений у смерти, и в этом смысле она более истинная форма жизни, чем сама жизнь.
Иван Шипнигов, прозаик, участник короткого списка «Нацбеста». Мастер-класс журнала «Новый мир»
Это тот редкий случай, когда у меня есть простой и, мне кажется, понятный ответ. Редчайший случай, поэтому испытываю от него удовольствие. Я пишу для того, чтобы меня любили. Я не знаю этих людей и никогда их не узнаю, но утром встаю – я никого не вижу, я один дома – и чувствую, что где-то, возможно, есть какие-то люди, которые меня сейчас читают. У них от этого какое-то настроение, они что-то про меня думают – часто я чувствую, что они думают что-то плохое. Но в этот момент происходит не прямое общение, не словесное, а вот… ну, это все дурацкие слова, так нельзя говорить – обмен энергиями, контакт душ… В общем, мне кажется, когда люди общаются, это гораздо лучше, чем когда они не общаются.
Мария Лебедева, литературный критик, лауреат премии «_Литблог». Мастер-класс журнала «Вопросы литературы»
Оторви да брось — вот мои причины: отделить от себя и избавиться.
Я пишу, потому что хочу, чтобы непонятное и тревожащее стало не смутными образами, не звуками голоса, а существовало отдельно. Записанный текст становится чем-то чужим; отдаю редакторам, напрочь о нем забываю. Не записанный станет мучить неделями, месяцами. Может, кому в удовольствие себя перечитать, мне не особо, даже кажется временами, что это писал кто-то другой. А ещё до сих пор поражает, как перед буквами все равны: будь ты хоть чиновник, хоть кинозвезда, хороший человек или совершенный моральный урод, твой текст от того ни лучше, ни хуже не станет. Это не ты, ты лишь проводник. Вряд ли когда надоест этому удивляться.
Евгения Джен Баранова, поэт, финалистка «Лицея» и обладательница спецприза журнала «Юность». Мастер-класс журнала «Звезда»
По-моему, кто-то из коммунистических классиков утверждал, что свобода – это осознанная необходимость. А для меня поэзия – способ мышления. Я пишу большую часть своей жизни – мне сейчас исполнилось 34, а писать я начала в 15. И все это время, то есть почти 20 лет, я нахожусь в плену у слов.
Пишу, потому что это единственное, что я умею хорошо.
Арина Обух, прозаик, лауреат премии журнала «Знамя» и Молодёжной Премии Правительства Санкт-Петербурга в области художественного творчества. Мастер-класс журнала «Знамя»
Потому что, когда я пишу, я счастлива. Мне иногда говорят, что у меня очень светлая проза и нет черного цвета. Но это не так. У меня есть чёрные краски ― просто они по-другому работают. Например, на форум я отправила рассказ под названием «У смерти были розовые вьетнамки» (журнал «Звезда», № 3, 2021). Рассказ, в общем-то, о смерти, но, несмотря на это, форумцы говорили о легкости и радости этого рассказа. Мне нравится работать на этом контрасте. У Бунина есть такая фраза: «Разве самая скорбная в мире музыка не дает счастья?»
Максим Васюнов, прозаик. Автор литературных журналов «Знамя», «Дружба народов», «Урал» и других. Мастер-класс журнала «Наш современник»
Вроде легкий вопрос, но даже не знаю, как ответить. Поэтому буду говорить честно.
Я с детства знал, что буду писать. Мне казалось, что среди портретов писателей в кабинете литературы неплохо бы смотрелся и мой портрет (улыбается). Потому я писал много уже в школе, набивал руку. И этот гештальт – стать известным писателем – до сих пор не закрыт. Потому и продолжаю писать. Теперь я еще пишу, чтоб, помимо славы, зарабатывать хоть какие-то деньги. Так что моя первая причина вполне меркантильна, и я бы даже сказал, похожа на шизофрению. Вторая причина – некая зависимость от слова. Я его уже боюсь. Уже лет восемь замечаю такую вещь: если долго не пишу, то все в жизни начинает рушиться, но как только начинаю писать, все проблемы, даже самые сложные, вдруг чудесным образом разрешаются. То есть письмо для меня как молитва. Третья причина: внутренняя эмиграция. Мне спокойнее в том мире, который я создаю или реанимирую через свои воспоминания, чем в реальном мире. От всех этих проблем и попыток борьбы за чьё-то благополучие (я работаю журналистом) часто хочется сбежать в прозу или поэзию, где тоже борьба, но это хотя бы та борьба, где победителей точно не судят.
Алина Карпова, прозаик, участница длинного списка «Лицея». Мастер-класс журнала «Дружба народов»
Самый первый ответ, который сам собой напрашивается – мы пишем, и я пишу, – чтобы понять себя. Но на самом деле это еще и попытка понять мир окружающих тебя людей, которые на тебя не похожи, но которыми ты так или иначе очаровываешься или ненавидишь их, и так далее. Ну и это ощущение, что ты создаешь мир, которого на самом деле не существует, эта зыбкая грань между существующим и несуществующим, благодаря которой погружаешься в такое странное состояние, когда ты и не в этом мире, и не в том… Возможно, ради этого ощущения я тоже пишу – потому что оно уникально по своей природе. Хотя это и очень тяжело.
Юлия Весова, автор стихов и прозы для детей, лауреат «Золотой сотни» Международного фестиваля «Всемирный день поэзии». Мастер-класс журнала «Костер»
Писать я полюбила, как только выучила буквы. Поначалу сильно пугала маму-филолога: коряво подписывала открытки бабушке в деревню, «Соро пид», что означало «скоро приеду».
Но со временем буквы стали выстраиваться в нужном порядке, и этот процесс стал всё больше меня затягивать. Ещё в школе начала вести рубрику в молодежном издании, потом поступила на журфак, писала в газеты, для телевидения, на радио. Складывать слова в предложения, предложения в статьи и репортажи — это как собирать конструктор, и мне очень нравилось, что у меня получается. А потом родилась дочь, и вместе с ней настоящие тексты — из сердца, — которые, оказывается, столько лет ждали появления на свет. Когда я попробовала создавать сказочные миры, придумывать героев, подбирать рифмы, то поняла, что испытываю настоящую радость. Потому и пишу, чтобы чувствовать себя счастливой.
Антон Азаренков, поэт, финалист «Лицея». Мастер-класс журнала «Знамя»
Я не могу ответить на вопрос «зачем я пишу», потому что это вопрос цели. Зачем пишет прозаик романы – это понятно, зачем пишет критик статьи – это понятно. А зачем пишутся в ХХI веке стихи по-русски – это глубоко непонятно. Поэтому я бы ответил на вопрос «почему?».
Я понятия не имею, почему пишутся романы и почему пишутся критические статьи, особенно критические статьи – откуда вообще исходит импульс кого-либо разбирать и критиковать. А вот почему пишутся стихи, в принципе ответить могу – но не буду, потому что это очень и очень интимная вещь. Почти что спросить, какая зарплата у человека или почему у него болят почки.
Анастасия Володина, прозаик, финалистка «Лицея». Мастер-класс журнала «Юность»
Я пришла в литературу уже после аспирантуры, это было как бы ее продолжение: в аспирантуре я научилась писать что-то большое, но это не было литературой, это была диссертация. А когда я ее дописала, я больше не хотела заниматься наукой, я выгорела – но у меня осталось желание что-то писать. И я начала писать. Уже потом стала для себя формулировать, зачем: для меня это способ понять и принять себя, это акт познания. Я конечно же пишу о себе, каждый пишет о себе, даже когда пишешь о других – пишешь в итоге о том, как видишь в других себя. Но когда пишу, я как будто бы из этого своего внутреннего мирка расширяюсь до чего-то большего.
А потом могу сжаться обратно – и я каждый раз прохожу этот круг, герменевтический, прости господи. То есть ты отправляешься в путешествие, чтобы познать что-то. В конце концов ты возвращаешься в ту же самую точку, но возвращаешься обновленным. И потом ты заново начинаешь этот круг.
Алина Гатина, прозаик, финалистка «Лицея», лауреат «ФИКШН35». Мастер-класс журнала «Дружба народов»
Потому что это способ переосмысливать себя и окружающую действительность через создание художественной реальности. Наверное, это наиболее точный ответ, который я могу дать сегодня.
Самый лучший писатель и современные писатели. О чем пишут они?
Самый лучший писатель и современные писатели. О чем пишут они?Наверное, мало кто задумывался о том, что такое быть писателем или поэтом, сочинять большие романы или короткие стихотворения. А на самом деле интересно, какие они – современные писатели? О чем пишут? Как и чем живут? Могут ли пробиться на литературный Олимп современные детские писатели? Какие преграды могут встать на их пути и легко ли пробиться в топ авторов? Попробуем найти ответы на все эти непростые вопросы в нашем обзоре.
Начнем с самой главной части современной литературы – с детских произведений. Именно с самого раннего возраста нужно учить ребенка быть нравственным, интеллектуально воспитанным, начитанным. И помогает в этом прежде всего книга. Многие родители, воспитывая своего ребенка и приучая его к чтению, выбирают хорошие детские стихи, например, произведения великих и знаменитых Агнии Барто или Сергея Михалкова. А как быть современным поэтам, писателям и писательницам, которые пишут ничуть не хуже, но не могут пробиться хотя бы на витрины книжных магазинов?
Современные писатели для детей – это целая плеяда талантливых авторов, которые могут радовать качественными и интересно написанными вещами. Но есть несколько нюансов:
Это раньше можно было написать рассказ или небольшой стишок и напечататься в каком-нибудь популярном детском журнале и получить известность. Перечень периодических изданий очень сузился, к тому же авторам совершенно невыгодно связываться с журналами-однодневками;Проблема еще и в том, что очень непросто пробиться периферийным авторам.
Даже если вдруг они и станут знаменитыми, они не смогут выпускаться большим тиражом. Да и самим издательским компаниям несильно интересны современные писатели и их произведения, ведь непонятно, будет ли с них какой-нибудь профит…
Можно ли попасть в список лучших писателей
Сегодня принято писать на злобу дня, что диктует само время, и это основная черта литературы не только в РФ, но и в мире. Литература стала коммерчески ориентированной, и это отражается в ее содержании. Писать то, что продается, а не то, что читается, стало модно и традиционно. И это основная проблема современной литературы в целом.
Еще одна не менее важная проблема – это необходимость иметь большие деньги, чтобы продвинуть свое произведение и попасть в список стихов для детей популярных российских авторов, которые были бы востребованы. Если у вас есть талант, но нет денег, то скорее всего вы столкнетесь с проблемой размещения своих произведений даже в самом ничтожном журнале и с еще большими трудностями с печатью своих книг…
Основные тенденции литературы в 2017 году
Если говорить о состоянии литературы с учетом тенденций 2017 года, то можно сделать несколько выводов:
1.
Прозаические произведения современных авторов посвящены реалистическим картинам, семейным ценностям, что полностью отвечает сегодняшним консервативным трендам. Стихи известных писателей все чаще издаются в поэтических антологиях. А вот покупательский спрос к документальной литературе становится все ниже и ниже…
2. Детские поэты постепенно отходят от написания стишков и переходят на прозу. Да и в целом издание книг для школьников и дошкольников сегодня становится все менее популярным процессом.
3. Российский книжный рынок стал более коммерчески направленным, что сказывается на низком читательском спросе. Конечно, есть известные произведения в России, которые на слуху благодаря удачным рекламным акциям или экранизациям. Но вот новым авторам найти свое место очень непросто.
Что же делать во всей этой ситуации? Неужели современные писатели России совсем не имеют шанса выбиться и стать знаменитыми в РФ и за ее пределами? По моему убеждению, сегодня все меньше книг, которые хочется купить и читать.
И не потому, что авторы пишут ерунду или не отличаются особым талантом. Потому, что действительно талантливые люди не могут пробиться к звездам ввиду отсутствия опыта или денег, а иногда и того, и другого. Несладко приходится провинциальным авторам, которые даже при издании собственных книг могут рассчитывать лишь на попадание в библиотеки.
Есть ли выход?
Какой автор или писательница ни мечтает попасть в список известных в России писателей? Это вполне возможно, если соблюдать несколько правил:
1. Писать искренне и честно то, что нравится, а не то, чего требует читательская аудитория.
2. Найти своего читателя. Важно грамотно подойти к выбору жанровой составляющей и стилистики будущего произведения, чтобы найти своего читателя – верного и влюбленного в ваше творчество.
3. Найти хорошего издателя. От него зависит не только то, увидит ли ваша книга свет, но и то, в каком виде она предстанет перед читателем.
Если все эти составляющие сойдутся, можно с уверенностью сказать: автор будет успешен и попадет в перечень самых известных сначала в России, а потом, кто знает, и в мире.
Добро пожаловать в писатели пишут — писатели пишут
Написание графических романов и комиксов
В этом посте Writers Write рассказывает о написании графических романов и комиксов.
Продолжить чтение
Что делать с брошенными рукописями
Писатели всегда производят больше, чем делятся с читателями. Даже авторы бестселлеров отказались от рукописей. Эта статья даст вам некоторые идеи о том, что
Продолжить чтение
5 распространенных грамматических ошибок и способы их исправления
В сегодняшней инфографике мы рассмотрим пять распространенных грамматических ошибок и способы их исправления.
Продолжить чтение
Что вы узнаете об издателях (поработав с ними)
В этом посте я расскажу о том, что вы узнаете об издателях.
Продолжить чтение
6 советов по писательскому мастерству от Микки Спиллэйна
В этом посте Writers Write делится советами по писательскому мастерству от Микки Спиллейна.
Продолжить чтение
Как чтение цитат делает вас лучшим писателем
В этом посте мы рассмотрим, как чтение цитат делает вас лучшим писателем.
Продолжить чтение
5 лучших письменных сообщений за февраль 2023 года
В этом посте мы делимся пятью лучшими письменными сообщениями за февраль 2023 года.
Продолжить чтение
Написание ИИ-персонажа
В этом посте Writers Write рассказывает о написании ИИ-персонажей.
Продолжить чтение
31 Написание подсказок на март 2023 г.
Writers Write делится подсказками и ресурсами для записи. Используйте эти подсказки для письма на март 2023 года, чтобы вы могли писать.
Продолжить чтение
Сюжет или персонаж — что в любовном романе на первом месте?
Сюжет или персонаж любовных романов.
Что на первом месте?
Продолжить чтение
Может ли искусственный интеллект писать?
В этом посте мы рассмотрим искусственный интеллект и то, как он влияет на письмо.
Продолжить чтение
Лучшая безопасность для писателей и журналистов
В этом посте Writers Write исследует лучшую безопасность для писателей и журналистов.
Продолжить чтение
Плохой бизнес: 9 слов и фраз, которых следует избегать
В этом посте Writers Write исследуются худшие слова и фразы в деловой переписке, а также как и почему их следует избегать.
Продолжить чтение
Искусство жалобного письма
В этом посте Writers Write рассказывает о том, как должны быть написаны письма с жалобами.
Продолжить чтение
Создание нового блога с нуля: часть 3 — канал на YouTube
Это третий пост в моей серии о создании нового блога.
Я расскажу о настройке канала на YouTube.
Продолжить чтение
5 невероятных начал и концов историй
В этом посте мы рассмотрим пять невероятных начал и концовок историй.
Продолжить чтение
5 способов начать свой любовный роман
В этом посте мы рассмотрим пять способов начать любовный роман.
Продолжить чтение
6 секретов предыстории
Вот шесть секретов предыстории, которые помогут вам в вашем текущем или следующем писательском проекте.
Продолжить чтение
9 советов для искусного интервью
В этом посте Writers Write делится советами по искусному интервью.
Продолжить чтение
Создание нового блога с нуля: Часть 2 — WordPress
Это второй пост в моей серии о создании нового блога. Я буду говорить о настройке блога WordPress.
Продолжить чтение
Вот 33 писателя о том, почему они пишут. ‹ Literary Hub
На дворе 2021 год, но (сюрприз!) по сути ничего не изменилось: COVID по-прежнему свирепствует в США, а значимой государственной помощи так и не поступило. О, одно изменилось: в США распространился новый, более заразный вариант COVID. С Новым годом!
Во время кризиса выкраивать время для написания может показаться глупым и бессмысленным: зачем писать утренние страницы, когда можно, скажем, изобретать вакцину? Чтобы поддержать меня, я просмотрела Интернет и собрала 33 слова наших любимых писателей о том, почему они пишут. Вы можете увидеть какие-то мысли, которые могут направить вас, или вы можете просто ободриться тем фактом, что все пытаются решить этот вопрос. Ознакомьтесь с их мнением ниже.
Аяд Ахтар, автор элегий Родины :
Я начал чувствовать , что избегаю чего — то о том , откуда я пришел и кем я был .
. . И я понял, что лучший способ отреагировать на это растущее осознание — это просто оставаться на месте и смотреть, что происходит. И в какой-то момент я начал поворачиваться и оглядываться через плечо — образно говоря — чтобы увидеть, от чего я убегал. И в этот момент был такой всплеск творчества… .
Пытаюсь написать на универсал. Это то, что я пытаюсь сделать. Период. Конец истории. На что я надеюсь, так это на то, что, пишу из определенного места — которое я знаю, которое нахожу увлекательным и к которому у меня есть много любви и проблем с которым — я могу открыться универсальному. (Центральный театральный коллектив)
Руман Алам, автор книги Оставить мир позади:
Я думаю, что оптимизм [ Оставить мир позади ] на самом деле заключается в этой единственной идее, в общении. Простая человеческая реальность совместного занятия пространства. Я рад, что это кажется резонансным прямо сейчас. Я надеюсь, что роман может быть хорошей компанией в этом отношении.
Hilton Als, автор книги White Girls :
То, что я всегда пытаюсь сделать для себя, — это чтить деликатность усложнения — идею о том, что люди на самом деле не являются чем-то одним или другое, что есть это слияние всяких нервных окончаний и истин. . . Разве не Бланш Дюбуа сказала: «Я знаю, что говорю не правду, но то, что должно быть правдой». Людям очень полезно знать о себе, что истина не является эмпирической вещью; точно так же, как «я» не есть эмпирическая вещь. Я думаю, это то, что я люблю исследовать больше всего — то, как мы собираемся вместе. (Творческий независимый)
Брит Беннетт, автор книги Исчезающая половина :
Романы имитируют опыт мышления другого человека. Я люблю телевидение — возможно, я смотрю слишком много, — но когда вы смотрите телевизор, вы не думаете о том же. Нет другого способа сделать это, кроме как читать художественную литературу. Как бы вы ни были близки с людьми, которых любите, вы никогда не будете думать об их мыслях или чувствовать их чувства. Это то, что делает роман, чего не могут другие формы. Я также ценю язык романов и тот факт, что романы — это более медленный способ пережить время. В тот политически напряженный момент, который мы переживаем, было приятно выключить экран или отойти от постоянного потока безумных новостей.
Я не хочу игнорировать момент, в котором мы находимся, или отказываться от ответственности, чтобы ответить на него, но я даже не знаю, как будет выглядеть вымышленный ответ Трампу! Писать о черных людях, обладающих человечностью, уже выступает против трампизма. Просто утверждая, что черное человечество имеет значение, черные тела имеют значение, черная любовь имеет значение и черная радость имеет значение.
Пэтти Юми Коттрелл, автор книги Извините за нарушение мира :
У меня должно возникнуть желание писать. Я не знаю, есть ли вообще конечная цель. Но мне просто нужно чувствовать, что я действительно хочу это сделать. Я должен чувствовать себя на грани отчаяния. И тогда я хочу написать. Вот что мотивирует меня. Подолгу не писать, когда я просто занимаюсь другими делами, помогает создать ощущение желания писать. . . Я уже говорил, что писательство для меня не лечит. Я не чувствовал катарсиса или чего-то подобного. Но я думаю, что меня что-то очень беспокоило. Знаете, над этим вопросом я думал годами. Так что это было что-то, что просачивалось в моем уме. И я думаю, именно это побудило меня сделать это.
Я думаю, что писательство — это акт великодушия и эгоизма одновременно. Это мое понимание этого. Эгоистично извлекать материал из своей жизни и использовать его. Что касается меня, то я иногда думаю об этом как о довольно эгоцентричном и эгоистичном поступке, но надеюсь, что это можно будет рассматривать как акт великодушия в том смысле, что, возможно, люди прочитают книгу и будут тронуты ею или придут к какое-то новое понимание чего-то, чего у них не было бы, если бы они не читали книгу. Я думаю, что это обе эти вещи одновременно. Неоднозначность очень важна для меня. Я думаю, это то, что меня привлекает в писательстве. Явная двусмысленность. (Творческий независимый)
Дон Делилло, автор книги «Молчание» :
Писательство — это форма личной свободы. Это освобождает нас от массовой идентичности, которую мы видим в процессе становления вокруг нас. В конце концов, писатели будут писать не для того, чтобы стать вне закона героями какой-то низовой культуры, а главным образом для того, чтобы спасти себя, чтобы выжить как личности. ( Harper’s )
Я пишу, чтобы узнать, как много я знаю. Акт письма для меня — это концентрированная форма мысли. Если я не выйду на этот конкретный уровень концентрации, есть вероятность, что некоторые идеи никогда не достигнут какого-либо уровня реализации. ( The Independent )
Натали Диаз, автор Поэма о постколониальной любви :
Как вы думаете, зачем людям нужны истории? Мы истории. Даже наши имена — истории. (PEN America)
Писательство — это продолжение моего тела. Я ищу тело на странице, даже сломанное тело, даже экстатическое тело — даже сломанное и экстатическое тело. Я ищу поле, где тело может бежать. Я ищу поле, где тело может быть повержено. Я ищу поле, где тело могло бы отдохнуть, или спрятаться, или убежать, или пожать, или построить дом, или разжечь огонь. Тело не хочет утешения — тело хочет быть возможным. Страница никогда не решала мои проблемы, но страница позволила мне лучше узнать их, позволила мне лучше узнать свое тело через эти проблемы. Может быть. ( Kenyon Review )
Джоан Дидион, автор книги Позвольте мне рассказать вам, что я имею в виду :
Я пишу исключительно для того, чтобы узнать, о чем я думаю, на что я смотрю, что я вижу и что это значит. Чего я хочу и чего боюсь. Почему летом 1956 года мне казались зловещими нефтеперерабатывающие заводы вокруг Каркинесского пролива? Почему ночные огни беватрона горят в моем сознании уже двадцать лет? Что происходит на этих картинках в моей голове? ( Хаффпост )
Акваке Эмези, автор книги Смерть Вивека Оджи :
Я также написал [ Пресная вода ] для других людей, которые находятся там, где я был. Я знаю это ощущение того, что ты попал в ловушку реальности, которую тебе не разрешают считать реальной, которую все остальные считают сумасшедшей. Что в итоге происходит, так это то, что у вас есть группа действительно изолированных, действительно депрессивных, действительно склонных к суициду людей. Это не весело. Так что, если я смогу помочь людям немного изменить реальность в ту, которая даст им лучший образ жизни, лучшее качество жизни и поможет им чувствовать себя менее подавленными, то, надеюсь, это даст кому-то еще то же, что и мне. ( НЕЙЛОН )
Даниэль Эванс, автор книги The Office of Historical Corrections :
Как писатель я всегда интересуюсь отношениями между личными, структурными и действительно интимными отношениями между личным и структурный. Иногда это звучит как абстрактный или политический вопрос, но для меня это вопрос о том, как мы себя ведем и как принимаем решения. . .
Итак, когда я пишу персонажей, особенно когда я пишу женщин и чернокожих женщин, я знаю людей, которые осознают силу как вещь, с которой нужно вести переговоры. Я знаю людей, для которых эти переговоры дают информацию о самых сокровенных решениях и их самом глубоком познании себя. Я всегда думаю об отношении между этим осознанием мира и тем, как мир устроен, и общим пространством неполноценности, общим пространством разницы между тем, что мы можем сказать или что мы чувствуем, и тем, что мы делаем. (Горит Хаб)
Гарт Гринвелл, автор книги Чистота :
Написать рассказ, поэму или эссе — значит заявить о том, что мы находим прекрасным, о том, что нами движет, раскрыть видение мира, которое всегда страшно; писать серьезно — значит постоянно сталкиваться не только с техническими, но и с моральными ограничениями. «Человек бьется и бьется за то, во что верит», — говорит Стивенс. И мы делаем это без какого-либо подтверждения ценности того, что мы сделали, поскольку, в отличие от табачных ферм и угольных шахт, романы и стихи не имеют объективной меры достижения; ни мнение критиков — которое так часто бывает неверным — ни наше собственное понимание того, что мы написали, которое сильно колеблется с каждым часом, не могут дать сколько-нибудь надежного суждения о том, что мы сделали. (Горит Хаб)
Я хотел показать, что я могу написать о сексе. . . Секс кажется таким эмоциональным и моральным клубком. В этой книге я хотел рассмотреть его с самых разных точек зрения. Различные виды общения, которыми может быть секс, например, общение с незнакомцем или общение с любимым человеком; Я хотел, чтобы в книге был калейдоскопический обзор секса как человеческой деятельности и общения. ( Миллионы )
Шейла Хети, автор книги Материнство :
Если [вопрос] важен для меня, я полагаю, что это важно и для других людей. Я такой же, как все. Вы также никогда не знаете, куда вас заведет тема, поэтому я не думаю, что масштабность заключается в теме. Я думаю, что масштабность заключается в подходе и в том, насколько вы заботитесь об этом. . . Я надеюсь, что книга позволит читателю пережить мои мысли, а затем и свои собственные мысли, и что мои мысли станут их мыслями, и тогда их мысли станут для них более ясными. Для меня это своего рода помощь. (Творческий независимый)
Челси Ходсон, автор книги Сегодня вечером я Кто-то Другой :
Я пытаюсь сказать то, что имею в виду, без каких-либо стилистических прерываний. . .
Я пытаюсь написать что-то настолько хорошее, настолько чистое, настолько совершенное, что мне никогда не придется иметь детей; Я создам что-то, что сможет заменить меня, что сможет жить после меня.
Я пытаюсь прошептать то, что нельзя произнести вслух: я все еще думаю о тебе. . .
Я пытаюсь решить арифметику своей жизни, настолько сложную, что она начинает превосходить мои способности — X равняется мне плюс моя способность воображать минус то, как я заставляю людей влюбляться, разделенное на мою истинную природу, мою дикость, подобную лев, который укусил актера за руку. Это та злоба, которая держит меня в живых. Как насчет остатка? Я — выживание наиболее приспособленных, я — то, что останется, когда Земля исчезнет, я — инстинкт экзоскелета, живущий своей собственной эволюцией.
Я пытаюсь обрисовать все свои противоречия. . . (Lit Hub)
Кадзуо Исигуро, автор книги Never Let Me Go :
Я не ищу какой-либо ясной морали и никогда не ищу в своих романах. Мне нравится подчеркивать некоторые аспекты бытия человеком. На самом деле я не пытаюсь сказать, так что не делайте этого или делайте то. Я говорю, это то, что я чувствую. ( HuffPost )
Миранда Джули, автор книги The First Bad Man :
Часто у меня бывает чувство, которое иногда бывает грустным, или отчаянным, или каким-то неразрешимым чувством, и я соединяю его с какой-нибудь деталью из мира, и эти две вещи вместе как бы направляют меня к писательству история. Я не знаю, о чем это будет. Например, я записал несколько вещей, которые сказала женщина позади меня в самолете. Она говорила о ком-то, кто присматривал за ней, а птичка сбежала, и она описывала, как поймать птичку и что с ней делать, и просто говорила такие мелочи, как: «Вы присматривали за домом, когда Габриэль, голубь сбежал?» и это было похоже на эти мелочи, которые сами по себе, как будто я не просто заинтересован в диалогах людей, но как бы связаны с чем-то действительно личным во мне самом. Вот откуда у меня берется энергия… Да. (книжная шлюха)
Рэйвен Лейлани, автор книги Lustre :
Э.Л. Доктороу говорил о том, как он пишет, и это похоже на то, что у вас есть машина на дороге, и фары освещают три фута от того, что находится впереди машины. Он пишет, что в этих фарах, и продолжает ехать. И это на 100 процентов то, как я пишу. Я восхищаюсь писателями, которые начинают проект и говорят: «Я пытаюсь это сделать, и я знаю, как это работает, но для меня это в каком-то смысле похоже на экзорцизм». . . одна из причин, по которой я люблю писать и рисовать, когда могу, заключается в том, что я буквально чувствую, что могу исчезнуть на мгновение». ( Elle )
«Я написал [ Lustre ] для чернокожих женщин. Я хотел написать персонажа, в котором есть место для непослушных. Я хотел написать против респектабельности. Каждая чернокожая женщина, с которой я говорил об этой книге, в конце концов говорила: «Я много облажалась. У меня было много обходных путей». Я думаю, важно дать чернокожим женщинам свободу действий. (The Rumpus)
Джеймс Макбрайд, автор книги Deacon King Kong :
Вы пишете мемуары по той же причине, по которой вы пишете песню — чтобы помочь кому-то почувствовать себя лучше. Вы пишете это не для того, чтобы показать, насколько вы умны или насколько они глупы. Вы пытаетесь поделиться из чувства смирения. Вы как будто просите прощения у читателя за то, что позволили себе побаловать себя за его счет. (электрическая литература)
Тони Моррисон, автор книги Beloved :
Писать для меня — это думать, а также способ позиционировать себя в мире, особенно когда мне не нравится то, что происходит . . . Я знал, что всегда был вынужден это делать, но я не знал, насколько это было необходимо для меня. Я написал первую книгу, потому что хотел ее прочитать. Я думал, что книги такого рода, с такой темой — о самых уязвимых, самых неописанных, не воспринимаемых всерьез черных девочках — никогда серьезно не существовали в литературе. Никто никогда не писал о них, кроме как в качестве реквизита. Так как я не мог найти книгу, в которой это было бы сделано, я подумал: «Ну, я напишу это, а потом прочитаю». На самом деле это был импульс чтения, который подтолкнул меня к писательству. (Национальный фонд искусств)
Оттесса Мошфег, автор книги «Смерть в ее руках» :
Я думаю, что каждый роман — это обряд посвящения. . . кажется, в моем воображении есть кармическая сила, и даже если я что-то выбросил, оно просто вернется. Типа, может быть, я хочу попытаться выбросить это и не писать это, но оно просто воскреснет в новой форме. Я действительно не могу уйти.
Писательские проекты очень похожи на то, как если бы у вас был гуру, и гуру манипулировал вами так, что вам нужно было бы пережить определенный опыт, чтобы выучить урок, но гуру мог бы также просто сказать вам прямо: «Вот вещь, которую вам нужно изучить». Но вы бы не научились этому, если бы не потратили три года на страдания, понимаете? В каком-то смысле я знаю, что это я пишу это, но я не знаю, действительно ли это я. Я верю, что за воображение отвечает высшая сила.
. . . Меня вдохновляет идея о том, что роман может разбудить кого-то и вызвать такой резонанс, что он отложит роман и скажет: «Ну, дерьмо. Как мне снова солгать себе о Х? Потому что я только что увидел себя совсем по-другому». Вот что я люблю в искусстве. (The Creative Independent)
Харуки Мураками, автор книги 1Q84 :
У меня есть только одна причина писать романы: вывести достоинство индивидуальной души на поверхность и пролить на нее свет. Цель истории — бить тревогу, освещать Систему, чтобы она не опутала наши души своей паутиной и не унизила их. Я полностью уверен, что работа романиста состоит в том, чтобы постоянно пытаться прояснить уникальность каждой отдельной души, сочиняя истории — истории жизни и смерти, истории любви, истории, которые заставляют людей плакать и дрожать от страха и трястись от смеха. Вот почему мы продолжаем день за днем сочинять небылицы с полной серьезностью. (Иерусалимская премия)
Джордж Оруэлл, автор книги 1984 :
Моей отправной точкой всегда является чувство пристрастия, ощущение несправедливости. Когда я сажусь писать книгу, я не говорю себе: «Я собираюсь создать произведение искусства». Я пишу это, потому что есть какая-то ложь, которую я хочу разоблачить, какой-то факт, к которому я хочу привлечь внимание, и моя первоначальная забота — добиться того, чтобы меня услышали. Но я не смог бы написать книгу или даже длинную журнальную статью, если бы это не было еще и эстетическим опытом. Любой, кто пожелает ознакомиться с моей работой, увидит, что даже если это откровенная пропаганда, в ней содержится много того, что политик, работающий полный рабочий день, счел бы неуместным. Я не могу и не хочу полностью отказаться от мировоззрения, приобретенного мною в детстве. Пока я жив и здоров, я буду продолжать сильно относиться к стилю прозы, любить поверхность земли и получать удовольствие от твердых предметов и обрывков бесполезной информации. Бесполезно пытаться подавить эту сторону себя. Задача состоит в том, чтобы примирить мои укоренившиеся симпатии и антипатии с общественной, неличной деятельностью, которую этот век навязывает всем нам. . . [Но] все писатели тщеславны, эгоистичны и ленивы, и в самой основе их мотивов лежит тайна. (Фонд Оруэлла)
Джеймс Солтер, автор книги Light Years :
Гертруда Стайн, когда ее спросили, почему она написала, ответила: «Для похвалы». Лорка сказал, что писал, чтобы его любили. Фолкнер сказал, что писатель пишет для славы. Возможно, я иногда писал по этим причинам, это трудно понять. В общем, я пишу, потому что вижу мир определенным образом, который не может описать ни один диалог или серия из них, что ни одна книга не может полностью передать, хотя самые великие книги захватывают своей попыткой.
Великая книга может быть случайностью, а хорошая — возможностью, и она думает о том, что пишет. Короче, добиться. Остальное позаботится само о себе, и так много хвалят незначительные вещи, что едва ли есть смысл стремиться к этому.
В конце концов, писательство похоже на тюрьму, остров, из которого ты никогда не выйдешь, но который является своего рода раем: уединение, мысли, невероятная радость от выражения словами сути того, что ты на данный момент понять и всем сердцем хочется верить. (Горит Хаб)
Джордж Сондерс, автор книги Lincoln in the Bardo :
Мы все занимаемся [искусством] по той грандиозной причине, что хотим разбить чье-то сердце или сделать что-то действительно красивое. На самом деле они требуют радикального принятия решений на определенных этапах процесса. (Writer’s Digest)
Результатом [этого] трудоемкого и слегка навязчивого процесса [написания] является история, которая лучше, чем я в «реальной жизни» — смешнее, добрее, менее полна дерьма, более чуткий, с более ясное чувство добродетели, более мудрое и более занимательное. И какое это удовольствие; быть, на странице, менее наркоманом, чем обычно. ( The Guardian )
Данез Смит, автор книги Homie :
Я пишу, когда чувствую потребность в языке. Если какое-то время меня не зовут, я все равно появляюсь, чтобы посмотреть, что происходит. Раньше я писал каждый день. Уже нет. Я стараюсь прикасаться к словам, своим или чужим, каждый день. Часто это книги, стихи и интервью. Иногда пишет, иногда читает, иногда редактирует, иногда слушает. Пока я активно живу в языке или рядом с ним, я думаю, что нахожусь в процессе. Иногда задача состоит в том, чтобы жить, быть свидетелем. . . [Людям нужны истории], потому что нам нужно доказать, что мы существуем. (ПЕН-Америка)
Сьюзан Зонтаг, автор книги Против интерпретации :
Очевидно, что я думаю о писателе романов, рассказов и пьес как о моральном агенте. . . Это не влечет за собой морализаторства в каком-либо прямом или грубом смысле. Серьезные писатели-беллетристы практически думают о проблемах морали. Они рассказывают истории. Они рассказывают. Они пробуждают нашу общую человечность в нарративах, с которыми мы можем отождествлять себя, даже если их жизни могут быть далеки от нашей собственной. Они стимулируют наше воображение. Истории, которые они рассказывают, расширяют и усложняют — и, следовательно, улучшают — наши симпатии. Они воспитывают нашу способность к моральному суждению. ( В то же время: писатель и нравственные рассуждения)
[Писать] — безумие. . . Вы должны быть одержимы. Люди постоянно пишут мне или связываются со мной по поводу «что мне делать, если я хочу стать писателем?» Я говорю хорошо, вы действительно хотите быть писателем? Это не то, чем вы хотели бы быть — это скорее то, чем вы не могли не быть. Но вы должны быть одержимы. (92 Street Y)
Дуглас Стюарт, автор книги Shuggie Bain :
Из-за своего воспитания я чувствовала себя настолько самозванкой, что писала тайно и никому (кроме мужа)… Мужчины с западного побережья Шотландии известны тем, что не раскрывают своих нежных чувств. Художественная литература позволяет мне осмыслить то, что я не могу выразить другими способами. На написание романа ушло 10 лет, потому что я чувствовал такой комфорт в мире, который я создавал. ( The Guardian )
Брэндон Тейлор, автор книги Real Life :
Вы написали роман, чтобы люди поверили, что вы знаете свой собственный разум. . .
Эти слова, которые вы написали, чтобы изменить характер своей жизни, эти слова, которые вы написали, чтобы проделать маленькую дыру в своей вселенной, чтобы вы могли через нее сбежать, эти слова, которые вы написали, чтобы рассказать историю, подобную тот, который вы всегда хотели прочитать. Это не ты сейчас. Это другая версия вас самих, и поэтому это доброта к себе. (Горит Хаб)
Джинни Ванаско, автор книги « вещей, о которых мы не говорили, когда я была девочкой» :
Я пишу в первую очередь для того, чтобы обдумать свои навязчивые идеи. (Lit Hub)
Брайан Вашингтон, автор Мемориала :
Возможность попытаться построить другой мир и занять его, пусть даже ненадолго, — это подарок. Это вызов — стать фотографом любого мира, который вы пытаетесь воссоздать, независимо от того, жили ли вы в нем или, может быть, с которым вы не так близки. Но это весело. Если бы это было не так, я бы этого не делал. ( The Guardian )
Колсон Уайтхед, автор книги The Nickel Boys :
Я вырос, мечтая стать черным Стивеном Кингом. Я думаю, что тьма мира ужасна. Некоторые из моих книг пытаются найти юмор или оптимистичные пути, которые мы можем использовать, чтобы освободиться от тьмы. Я также исследую вещи, которые нас пугают, ну, знаете, настоящих монстров. Для меня зомби — это человек, который перестал притворяться. Они выглядят как ваши близкие, но они сбросили завесу человечности, чтобы показать себя монстрами, которыми они всегда были. Если вы посмотрите на жестокость, о которой я пишу в «Подземной железной дороге» и «Никельовых мальчиках», то увидите, что люди довольно ужасны. Что делать с этим фактом? Как найти надежду на будущее, когда многие из нас движимы и движимы своей худшей природой? Чтобы не было слишком мрачно. . .
Я пишу книги из-за своего эмоционального состояния, я пишу книги, потому что у меня есть интеллектуальный вопрос, который я пытаюсь решить, и я редко пишу две книги подряд, которые непосредственно посвящены расизму и нашим институциональным неудачи. Но до этого я написал книгу о покере, а сейчас пишу криминальный роман. Так что я не уверен, что есть тенденция. Я понятия не имею, какая политическая цель будет внутри меня; Я пытаюсь удовлетворить свои собственные художественные потребности, и, надеюсь, они будут иметь достаточно смысла для других людей, чтобы они были достойны прочтения. ( The Nation )
Ан Ю, автор книги Тушеная свинина :
Я пишу, потому что устная речь часто подводит меня. Когда чувства произносятся вслух, они каким-то образом становятся менее точными. Я могу только надеяться, что некоторые читатели думают так же. (Lit Hub)
Чарльз Ю, автор Интерьер Чайнатауна :
Я вижу кого-то еще, стоящего на своем острове. Она машет мне рукой. Или она? Я не знаю. Я здесь, на своем острове, а она там, на своем. . . И вот я здесь, чуть менее одинок, потому что вижу ее там, а она видит меня. Я выписал себя из комнаты и теперь я выпишу себя с этого одинокого островка, напишу побольше облаков на небо и налью слов в океан, и, может быть, если повезет, напишу себе мост через тот океан, на тот остров, чтобы встретить другого человека, чтобы рассказать ей идею, которую я держал в своей голове.